Если у вас как-нибудь найдется на реке свободный вечер, я посоветовал бы заглянуть в какой-нибудь прибрежный трактирчик и занять место в распивочной. Там вам почти наверняка встретится пара-тройка старых удильщиков, которые, потягивая пунш, заставят вас проглотить такую порцию рыболовных историй, что диспепсия вам гарантирована на месяц.
Мы с Джорджем — не знаю, куда подевался Гаррис, но среди бела дня он вышел побриться, потом вернулся, потом целых сорок минут наводил глянец на башмаки, и с тех пор мы его не видели — так вот, мы с Джорджем и собакой, предоставленные в собственное распоряжение, на второй вечер отправились прогуляться в Уоллингфорд, а на обратном пути забрели в маленький прибрежный трактир, чтобы отдохнуть, перекусить и так далее.
Мы вошли в зал и уселись. Там был какой-то старик, куривший длинную глиняную трубку, и мы, конечно, разговорились.
Он сообщил, что сегодня был славный денек, а мы сообщили, что и вчера был славный денек, а потом мы все сообщили друг другу, что и завтра, наверно, тоже будет славный денек. Джордж заметил, что урожай, как представляется, будет отличный. После этого каким-то образом выяснилось, что мы здесь проездом и завтра утром двигаем дальше.
Затем в беседе произошла пауза, во время которой наши глаза блуждали по комнате. В конце концов они остановились на пыльном старом стеклянном шкафчике, высоко над каминной полкой. В нем содержалась форель. Эта форель меня просто загипнотизировала: рыба была просто чудовищной величины. На первый взгляд я даже принял ее за треску.
— А! — сказал джентльмен, проследив за направлением моего взгляда. — Славная штука, да?
— Просто необыкновенная, — пробормотал я, а Джордж спросил старика, сколько, по его мнению, она весит.
— Восемнадцать фунтов и шесть унций, — ответил наш друг, поднимаясь и снимая с вешалки плащ. — Да, — продолжил он, — третьего числа будущего месяца стукнет шестнадцать лет с того дня, как я ее вытащил. Я поймал ее на малька, чуть ниже моста. Люди мне рассказали, что она завелась в реке, а я говорю — поймаю! — и поймал. Сейчас такой рыбы в наших местах, наверно, уже немного. Спокойной ночи, джентльмены, спокойной ночи.
И он вышел, и мы остались одни.
После этого мы не могли оторвать от рыбины глаз. Это была действительно замечательная форель. Мы все еще смотрели на нее, когда у трактира остановилась повозка, в дверях возник местный извозчик с кружкой в руке и тоже воззрился на рыбу.
— Здоровенная форель, а? — сказал Джордж, оборачиваясь.
— Что говорить, немаленькая, — ответил возчик и, отхлебнув пива, добавил: — Вас тут, наверно, не было, когда ее поймали?