Мы все-таки убедили кассира, с некоторым трудом, что мы вовсе не «Всемирно известные акробаты с Гималайских гор»; он принял деньги и позволил войти.
Внутри нас ждал еще больший успех. Наши бронзовые физиономии и живописный костюм привлекали восхищенные взоры всюду. Мы произвели сенсацию.
Это был великий момент для всех нас.
После первого балетного номера мы удалились и направились в ресторан, где нас уже поджидал ужин.
Должен признаться, ужин доставил мне удовольствие. Целых десять дней мы пробавлялись, в общем-то, только холодным мясом, кексами и хлебом с вареньем. Диета простая и питательная, но совершенно неувлекательная. Поэтому аромат бургундского, запах французских соусов, длинные ломти хлеба и сияющие салфетки как долгожданные гости возникли в дверях наших душ.
Сперва мы уписывали в полном молчании, выпрямившись и крепко ухватив ножи с вилками; но вот наступила минута, когда мы откинулись и задвигали челюстями медленно и лениво. Вытянув под столом ноги и уронив на пол салфетки, мы окинули критическим взглядом закопченный потолок, которого до этого не замечали, отставили подальше бокалы и преисполнились доброты, глубокомыслия и всепрощения.
Тогда Гаррис, который сидел у окна, отдернул штору и посмотрел на улицу.
Мостовая мрачно мерцала в сырости, тусклые фонари мигали при каждом порыве ветра, струи дождя хлестали по лужам и устремлялись по желобам в канавы. Прохожие, немногочисленные и насквозь промокшие, сгорбившись под зонтиками, с которых лила вода, торопились прочь; женщины высоко подбирали юбки.
— Что ж, — молвил Гаррис, протягивая руку к бокалу, — путешествие вышло на славу, и я от души благодарен старушке Темзе. Но я думаю, мы правильно сделали, что смотали все-таки удочки. Итак, за Троих, благополучно выбравшихся из лодки!
И Монморанси, стоя на задних лапах перед окном и глядя во тьму, тявкнул в знак решительной солидарности с тостом.
ДЖОРДЖ, УИЛЬЯМ СЭМЮЕЛ ГАРРИС, Я САМ И МОНМОРАНСИ
Джером начинает «Трех в лодке...» с короткого вступления, где указывает, что «страницы этой книги представляют собой отчет о событиях, которые имели место в действительности», «работа автора свелась лишь к тому, чтобы их оживить», «в том, что касается безнадежной, неисцелимой правдивости, — в этом ничего из на сегодня известного не сможет ее превзойти». Это действительно так. Сами Джордж, Гаррис и Монморанси на самом деле были «отнюдь не поэтические идеалы, но существа из плоти и крови». Джордж, Гаррис, Монморанси и Джей «были» в действительности.
Было три друга: Джордж Уингрэйв, Карл Хеншель и собственно Джей — Джером К. Джером. Они на самом деле неоднократно ходили по Темзе и впоследствии на самом деле путешествовали по Европе на велосипеде. Даже Монморанси, которого изначально не существовало («Монморанси я извлек из глубин собственного сознания», — признавался Джером), — даже Монморанси позже материализовался. Пес, как говорят, был подарен Джерому через много лет после выхода книги, в России, в Санкт-Петербурге.