Наконец я сдался и сказал, что пересяду на нос. Мой партнер согласился, что так будет лучше, и мы поменялись местами. Увидев, что я ухожу, барышни испустили невольный вздох облегчения и на мгновение оживились. Бедняжки! Лучше им было примириться со мной. Теперь им достался удалой, беззаботный, толстокожий малый, чувствительный в такой же степени, в которой, возможно, чувствителен ньюфаундлендский щенок. Смотрите на него волком хоть целый час, и он этого не заметит, а если заметит, это его не смутит. Он зарядил крепким, лихим, удалым гребком, от которого брызги разлетелись по всей лодке фонтаном, и наша компания вытянулась по струнке в мгновение. Каждый раз, проливая на лодочные костюмы пинту воды, он с приятной улыбкой смеялся («Ах, простите, пожалуйста!») и предлагал барышням свой носовой платок, чтобы они обтерлись.
— О, ничего страшного, — шептали в ответ несчастные барышни, украдкой заворачиваясь в накидки и пледы и пытаясь спастись от воды кружевными зонтиками.
За завтраком им пришлось хлебнуть горя. Их приглашали усесться на траву, но трава была пыльная, а стволы деревьев, к которым им предлагали прислониться, никто, как видно, не чистил уже несколько недель. И они расстелили на земле свои носовые платочки и уселись таким образом, будто проглотили аршин. Кто-то нес в руках блюдо с мясным пирогом, споткнулся о корень, и пирог вылетел. Ни кусочка, к счастью, на барышень не попало, но происшедшее навело их на мысль о новой опасности; они потеряли покой и теперь, когда кто-нибудь брал в руки что-нибудь, что могло выпасть, со всеми вытекающими отсюда последствиями, барышни наблюдали за ним с возрастающим беспокойством, до тех пор пока он не садился снова.
— А ну-ка, девушки, — весело сказал наш друг, когда этот кошмар закончился, — вперед, мыть посуду!
Сначала они его не поняли. Когда, наконец, смысл идеи перед ними раскрылся, они сказали, что, как они опасаются, как мыть посуду они не знают.
— О, я вам сейчас покажу! — воскликнул приятель. — Это просто ужас как весело! Ложитесь на... То есть наклонитесь, гм, над берегом и поболтайте тарелки в воде.
Старшая барышня сказала, что, как она опасается, подходящей одежды для подобной работы у них нет.
— О, и эта сойдет! — беззаботно ответил приятель. — Подоткните подолы.
И он таки заставил их это сделать. Он сказал им, что веселье пикников наполовину состоит как раз из подобных мероприятий. А они сказали, что это было очень интересно.
Теперь я вот думаю: был ли тот малый так непроходимо туп, как мы считали? Или же он был... Нет, нет, как можно! Ведь на лице у него была такая простота, такая невинность!