Он убьет за это Реджи, если только кузен еще не сбежал из страны.
Брент вскочил на спину единственной лошади, которая у него осталась, и пустился в долгий обратный путь к тому, что когда-то было Мирамонтом. Он был обеспокоен и измучен, а небо тем временем затягивалось тучами. По дороге его непременно застанет дождь, а то и нещадный ливень, с его-то везением. Да, погода как раз по его настроению.
Когда недавно над Европой нависла угроза Наполеона, Брент поспешно уехал во Францию, поручив свой дом заботам кузена Реджинальда Кента. Он думал, что пробудет в отлучке всего несколько месяцев, и хотел, чтобы Кент всего лишь присмотрел за его собственностью, пока сам он будет сражаться за любимую страну. Очевидно, его умение разбираться в людях дало серьезный сбой. Реджи оказался ленивым и импульсивным, а кроме того, влез в огромные долги, с которыми теперь, наверное, полностью расплатился деньгами, вырученными за одних только лошадей.
Господи, он продал даже его лошадей! Казалось, у Брента на каждом шагу отнимали что-нибудь, чем он дорожил. Он знал, каково оказаться в ловушке в тылу противника, висел на волосок от смерти, но терпел несправедливость жизни и боль потерь. Теперь же граф искренне считал, что его сил не хватит, если судьба нанесет ему новый удар. И вот, проснувшись утром с единственной мыслью, как оставить разруху в прошлом и начать жизнь сначала, Брент столкнулся с новой напастью: женитьбой на мисс Кэролайн Грейсон.
Жизнь оказалась длинной дорогой, сплошь усеянной несправедливостью, и Бренту вдруг захотелось вытрясти эту дорогу из Чарльза Грейсона. Барон был умен — еще бы ему не быть умным, имея на руках пять дочерей! Но зачем Грейсон провернул этот трюк, Брент понять не мог. Почему ему захотелось избавиться от своей незамужней дочери? Не может быть, чтобы она доставляла настолько много хлопот, ведь она не блещет ни внешностью, ни манерами. Интересен в ней, пожалуй, только дерзкий язычок.
Женщины для Брента значения не имели, за исключением тех редких случаев, когда ему удавалось переспать с одной из них. Подобно всем здравомыслящим мужчинам своего поколения, Брент не доверял слабому полу, начиная с падших женщин улицы и заканчивая благородными дамами высшего общества. Но не по той тривиальной причине, что в его прошлом таилась боль отверженной любви, а потому что он ясно, до сокровенных глубин понимал ход женских мыслей, женскую логику, будучи незаурядной личностью и благодаря проницательности, внимательным наблюдениям и опыту многих лет. Он десятилетиями наблюдал и терпел женское тщеславие, эгоизм, холодность и лживость и поднялся выше всего этого.