Глаза Кэролайн метнулись обратно к его лицу. Брент пристально наблюдал за ней, но его веки оставались опущенными. Кэролайн была потрясена и не знала, как поступить, хотя понимала, что нужно отстраниться. Но сколько бы логических доводов ни приводил ее разум против физической близости, она не могла остановить водоворот чувств, завладевших всем ее существом.
— Все хорошо, Кэролайн, — бархатный голос Брента успокаивал. — Мне хочется, чтобы ты ко мне прикасалась, а остановиться ты можешь, когда пожелаешь.
Его изумрудные глаза проникали в душу Кэролайн, лишали ее воли. Она скорее реагировала, чем мыслила, и сейчас ей захотелось отдаться чувствам.
Медленно опустившись на подушки Брента и согревшись под одеялами, Кэролайн заскользила пальцами по его груди, неотрывно глядя ему в глаза. Граф стиснул зубы и часто задышал, но не пошевелил и пальцем, чтобы коснуться ее в ответ. Он лежал совершенно неподвижно, довольствуясь тем, что просто наблюдал за ней. Наконец, когда Кэролайн провела пальцем по соску и начала медленно обводить его, Брент закрыл глаза и тихо застонал.
Близость его завораживала Кэролайн. Она воспламенялась от одного прикосновения к нему, просто оттого, что смотрела на Брента и чувствовала, как отвечает сильное мужское тело на ее ласки. Она ощущала себя одновременно могущественной и хрупкой, чувствовала свою власть над ним, но осознавала, что и ее саму уносит в каком-то неведомом вихре наслаждения:.
Задыхаясь, Кэролайн смелее опустила ладонь на живот мужа, лаская гладкую, упругую кожу; теперь ее рука была уже под одеялом. Брент был таким крепким и таким сильным — в точности как она представляла. А когда ее пальцы нашли пупок, у нее не осталось никаких сомнений в том, что граф лежит рядом с ней абсолютно голым и, безусловно, спал так всю ночь. Если она опустит руку еще ниже, то коснется его настолько интимно, насколько жены касаются мужей. Эта мысль одновременно пугала и будоражила Кэролайн, и она чуть было не поддалась соблазну.
Ее ладонь замерла, Брент открыл глаза. Они долго смотрели друг на друга, позабыв обо всем, и сияние изумрудов сливалось с темным бархатом. Брент ничего не говорил, просто смотрел на Кэролайн с обжигающим желанием, первобытно возбужденный, отделенный от нее всего несколькими дюймами.
Кэролайн была как будто в плену: ум кричал, что надо бежать, но тело не могло пошевелиться. Томление достигло такой степени, настолько подчинило ее, что она забыла обо всем. Ее возбужденное сознание рисовало, как она окажется под Брентом, как он возьмет ее, вторгнется в ее плоть…