- Неужели, неужели это правда, и вы мой отец?
- Да, - дрогнувшим голосом сказал Матьяс и отпустил ее. - Прочти это письмо, тогда тебе все станет ясно.
Он подал ей письмо ее приемной матери и бросился лицом в подушки. В комнате наступила полная тишина. Лишь по судорожному дыханию Матьяса было заметно, какая буря чувств в нем бушевала. Не успел еще он найти успокоения в молитве, как голова Аннушки оказалась возле его лица на подушке:
- Отец мой, родной мой, любимый!
- Не плачь, доченька моя! Ты признаешь меня? Ты не сердишься на меня?
- Как мне на вас сердиться? Ведь я теперь уже не одна на свете! Моя такая добрая, милая матушка - у Христа, а здесь, на земле, у меня есть отец!
- Да, я твой отец! И я отдал бы жизнь свою за тебя, так ты дорога мне с того момента, как пришла в мой дом. Но можешь ли ты любить меня, недостойного?
- Не говорите, что вы недостойны! Мне больно от этого, потому что я вас так сильно люблю! Забудем все, что позади! Не зря матушка моя вам обещала, что я буду вашим утешением, родное сердце мое! Мне бы так хотелось изменить вашу жизнь к лучшему! Да по может мне Бог! Но что мне сделать, чтобы вы не были больше так печальны? Да и о чем вам печалиться? Матушке на небе хорошо, а нам вдвоем здесь тоже будет чудесно! До сих пор я старалась вам верно служить, но теперь, когда узнала, что вы - мой добрый отец и мне не надо бояться, что вы отошлете меня куда-нибудь, я буду служить вам еще преданнее. Никто вас больше не назовет отшельником, а меня - сиротой. Ах, Иисус Христос так добр!
Бывают и в небольших деревнях события, которые отражаются в сердцах всех. Так случилось и в Зоровце, когда там вдруг стало известно, что Марийка Янковская вовсе не утонула, а умерла у своей приемной матери, оставив дочь, которую Скале приняли как свою и сделали своей наследницей. Так как мать Марийки сердилась на Матьяса, она скрыла от него правду. Но, умирая, она распорядилась, чтобы после ее смерти дочь непременно пошла в Зоровце. Аннушка, мол, сама не знала, что идет к родному отцу, как и он не знал, кого принимает, пока это дело чудесным образом не открылось.
Янковский, дескать, получил документы, которые он понес к пастору и в правление общины, чтобы на их основании записать Аннушку своей дочерью. На другой день Янковский, Аннушка и Мартын Ужеров с Сусанной поехали в Г., где они посетили могилу Марийки, затем все зашли на мельницу Аннушки. Степан тоже с ними поехал и купил молотилку, о которой он так мечтал! Возвратившись из поездки, в дом Матьяса вошла уже Аннушка Янковская. Не с пустыми руками она пришла; следом за ней много всякого добра было привезено. В деревне все полюбили эту милую, приветливую девушку, которая прежде считалась бедной сиротой. Теперь же это была дочь одного из лучших людей села. Правда, надо сказать, что из-за странности отшельника Янковского до сих пор ни один из парней не осмеливался приблизиться к молодой девушке, а теперь тем более. Но каждый посчитал бы за счастье войти в этот дом как ее суженный. Появление Аннушки восстановило не только честь Марийки, но и Янковского. Мать девушки теперь уже не считалась самоубийцей, и отца ее перестали винить в разрушении двух жизней. Наконец-то он перед односельчанами мог ходить с высоко поднятой головой.