Между тем проходило лето, наступило время уборки урожая. Крестьяне работали не покладая рук, так как им нужны были хлеб и деньги. Вишни и груши радовали обильным урожаем. Крестьяне радовались тому, что фруктов хватит и для себя, и для продажи.
Детишки бегали по улице с черными ртами, измазанными сочными, сладкими ягодами, а гуси радовались свободе, так как их маленькие пастухи, словно белки, сидели на фруктовых деревьях вдоль проселочной дороги и не обращали внимания на своих пернатых подопечных, даже если те забредали на пшеничное поле.
Ужеровы довольны были, что Степан им так хорошо помогал.
Они объединились с Янковским, который принял Егора Сенина, и все вместе споро убирали одно поле за другим. Аннушка и Дора косили и вязали снопы, и на их поле звучали чудесные народные песни, которые Аннушка любила петь, как когда-то ее мать, Марийка, научившая петь и Дору. С песней у них работа лучше спорилась. Когда бабушка Ужерова приносила завтрак или обед, все садились вокруг Янковского. Он вслух молился и после еды и благодарственной песни непременно читал Слово Божье, и обед заканчивался благодарением. Во время полуденного отдыха сельчане размышляли о прочитанном. Неудивительно, что у них работа так и горела в руках, хотя они обходились без крепких напитков. Янковский ради Сенина потребовал от соседей полной трезвости, и они тотчас согласились обходиться без хмельного. Мартын Уже-ров вообще мало пил после возвращения с военной службы. Илья дал Доре слово, что зелье это больше в рот не возьмет, когда увидел, что Сенин сотворил со своей женой. Степан презирал водку, как и местное пиво, так как в Богемии он привык к лучшему. Люди удивлялись тому, что и Сенин работал без "подкрепления".
- Послушайте, - сказал староста Милов, который в обеденный перерыв пришел к ним со своего поля, - если у вас приживется эта мода и вам удастся ввести сухой закон и у соседей, что нам тогда делать с ромом, который пришлось взять для общины?
- Спустите его в воду, - засмеялся Илья, - пусть идет туда, откуда пришел. Вам хоть не придется разбавлять его, чтобы стало больше.
- Шут ты гороховый, а кто вернет нам тысячу крон, которые община за него уплатила?
- Не надо было покупать этот ром, вас никто не заставлял. Кто сварил это зелье, тот пусть и пьет его. Но не бойтесь: в Зоровце достаточно дураков, которые его выпьют.
- Я читал, - вмешался в разговор Степан, - что, для того чтобы ром приобрел свойственные ему запах и вкус, его настаивают на старых кожаных подошвах.