Пэтти и я, обе подпрыгнули в изумлении. Затем мы повернули головы и посмотрели на стену, где виноград был проткнут острием серебряного лезвия.
— Как ты это сделал? — спросила потрясенная Пэтти.
— Когда я сосредотачиваюсь на своих ощущениях, все вокруг замедляется, в то время как мои рефлексы, наоборот, ускоряются.
Он поднялся и вытащил нож из стены, подхватывая разрезанный виноград рукой.
— Я могу восстановить это для Вас, — произнес он, пробегая пальцами по отметке в стене.
— Нет, нет. Я позабочусь об этом.
Пэтти поднялась и, забрав у него виноград, выбросила пострадавшую гроздь прочь.
— Никуда не уходите, хорошо? Мне нужно подумать. Просто, дайте мне немного времени.
— Конечно, — сказала я.
Она ушла к себе в комнату и закрыла дверь.
Кайден снова сел рядом со мной.
— Почему ты это делаешь на самом деле? — спросила я его.
— По ТЕМ САМЫМ причинам, о которых я говорил.
Он казался возмущенным моим недоверием.
Я начала грызть ногти.
Предложение Кайдена включало не только меня — он сказал, что взял бы нас обеих. Это многое значило. Мои смешанные чувства затуманивали объективность суждений.
Но Пэтти была хорошим ценителем характера. Ее решение могло указать мне, раз и навсегда, стоит ли доверять Кайдену. Если она скажет «нет», я буду знать точно, что доверять ему не следует.
Я зажала губами место на пальце, где ноготь начал кровоточить.
— Ты нервничаешь, — выдохнул он.
— М-м-х-м.
— Ты сильно нервничаешь, — заметил он.
— Ага. Тревога. Всю мою жизнь.
— Понимаю.
— Ты переживаешь о том, что она скажет да или нет?
Я замерла.
— И то и другое.
Он весомо кивнул головой, как будто это все объясняло.
— Что за символ? — спросила я, чтобы отвлечься. — Твой отец, сказал, что мой необычен.
Кайден указал на красную звезду, горевшую на его груди.
— Цвет твоего символа, в отличие от всех нас, неоднозначен. Сам оттенок — янтарный, как цвет пива, но в нем отчетливо просматриваются белые всплески.
— Здорово, — прошептала я, возобновляя жевать ноготь.
Я не могла поверить, что обладала одной из этих штуковин. И конечно, именно моя должна бала быть странной. Я не могла увидеть свой символ в зеркале; точно также как цвета ауры, символы не отражались.
Через десять минут Пэтти вернулась. Сев в кресло, она задумчиво откинулась на спинку.
— Вы снова хотите поговорить наедине? — учтиво поинтересовался Кайден.
— Да. Было бы неплохо.
Пэтти жестом показала ему в сторону балкона.
— Не возражаешь?
— Конечно, нет.
Он поднялся и вышел через стеклянные двери на балкон.
Наши глаза встретились сквозь стекло, и я снова одарила его взглядом «не-вздумай-подслушивать».