Он нахмурился, пожевал губами и начал, не торопясь, взвешивая каждое слово:
— После ограбления двух-трех встречных, а также какой-то кассы — обо всем этом вам хорошо известно — мне стало тяжеловато работать одному, решил подобрать себе дружка. В этом городке знал Леонова. Когда-то познакомился с ним в поезде… В тот чертов вечер я случайно забрел в пивную и увидел там этого бедолагу. У меня не было заранее готового дельца. Просто хотелось проверить, на что годен этот парень. Я взял его с собой. Взял без всякой договоренности. На улице нам повстречался какой-то громыхало. Он качался, как маятник, и бормотал черт знает что — сразу видать, под мухой. Я решил: случай подходящий. Леонов остался в сторонке, а я остановил гуляку, попросил закурить. И тут этот нахал ни с того, ни с сего вмазал мне в челюсть. Это был настоящий удар! Я сразу прилип к асфальту, чтобы его… Ну, а потом… — Бодяга сделал вид, что едва справляется с возмущением. — Потом я встал. Но этому костолому, видно, показалось мало. Он хотел добавить мне еще, и тут я, не помня себя от злости, пальнул в него из обреза, который носил при себе на всякий случай. Когда он упал, то возле него каким-то образом оказался бумажник. Я посмотрел — деньги. Деньги я забрал, а бумажник… — Рецидивист показал жестом: небрежно кивнул. — Да вон, на столе он у вас… Ну, значит, взял я деньги. Тут подходит ко мне этот кретин Леонов. Не знаю, что взбрело ему в голову. Взглянул он на подстреленного гуляку и с криком: «Да это же Витька, будь ты проклят!» — набросился на меня с ножом. Ну, я и…
— Уложили его из обреза? — закончил вместо него Брагин.
— А что оставалось делать? Не стану же насаживать на кончик его ножа свою единственную печенку?
— Да-а, — протянул Брагин, — все как будто бы гладко. И бумажник есть, и нож, и выстрелы из обреза. И ситуация самообороны…
— Не верите? — помрачнел Бодяга.
— Ну зачем так… — скрестил на груди руки Брагин. — В нашем деле не должно быть никаких обид. Ведь мы говорим о вещах серьезных, криминальных, как условились в самом начале… Гладко все получается. Но ответьте мне на один вопрос. Если Леонов, опознав в убитом брата, сразу же набросился на вас и вы выстрелили в него, то когда же вы успели перезарядить свой обрез? — Он указал глазами на стол. — Обрез-то ваш одноствольный?
Бодяга небрежно взглянул на обрез и махнул рукой.
— Да что там обрез. Их у меня побывало с десяток! И одноствольных и двухствольных.
— Мы говорим о конкретном случае.
— А в конкретном случае их у меня было два!
— Где же второй?
— Выбросил в реку.