— Но тогда нужно сообщить стражникам, — сказал Даниель. — Как можно скорее. И направить их к воротам.
— Мы отправили кухонного слугу спросить у всех ворот, не проходил ли Юсуф. Но ты прав, нужно оповестить стражу.
— Я займусь этим, — сказал Даниель. — Немедленно.
И с поклоном ушел.
— Если не торговец, — спросила Ракель, — то кто же?
— Возможно, кто-то хочет, чтобы вечером я вышел из дому один, — ответил ее отец.
— Но чем поможет захват Юсуфа? Неужели весь мир думает, что у тебя больше нет друзей? — спросила Ракель. — Что если Юсуфа здесь нет, ты пойдешь один?
— Я ходил довольно часто. И не так уж давно.
— И вот что, Исаак, — сказала Юдифь, — весь мир считает, что ты жестоко поссорился с епископом. Люди могут решить, что тебе трудно будет найти другого спутника.
Она помолчала.
— Разве что возьмешь с собой Ибрагима.
Исаак некоторое время не отвечал.
— Неужели все считают, что без епископа я останусь безо всякой поддержки?
— А почему бы нет? — язвительно спросила Юдифь. — У нас нет отряда больших, сильных мужчин, которые охраняли бы тебя, когда ты уходишь. Если возникает какая-то опасность, ты либо остаешься дома, либо епископ посылает за тобой своих людей.
— А Ибрагим не смог бы охранить быструю мышь от медлительной кошки, — сказала Ракель.
— Дорогая моя, это нелюбезно, — сказал Исаак.
— Может быть, зато правда.
— Он честный, добросовестный слуга, — сказал врач. — Но, возможно, ты права. На него нельзя положиться в минуту опасности.
— Конечно, — неторопливо сказала Юдифь. — Хотя он и крепкого сложения. Ибрагим может ударить по голове не того, кого нужно.
Она снова замолчала.
— Ты думаешь, что Юсуфа схватил тот человек, который написал тебе письмо, так как он хочет, чтобы ты один отправился к дому Висенса. Не потому, что Юсуф нужен ему по какой-то причине. Я в этом не уверена.
— Но, мама, в этом есть смысл, — сказала Ракель. — Он полагает, что папа вернется к своим прежним привычкам.
— Это ясно, — сказал Исаак. — Но я вполне мог бы взять с собой кого-то другого.
— Кого? Безмозглого Ибрагима? Одну из служанок? Жену или дочь? И насколько можно доверять посторонним, — трезво заметила Юдифь, — если они не присягали в верности епископу?
Исаак помолчал.
— Итак, ты возвращаешь меня к ссоре с епископом. Приятно узнать, что наши усилия оказались успешными. Мир узнал о ней, — насмешливо сказал он. — Только я не подумал об опасности для Юсуфа. Это моя вина.
— Исаак, сейчас не время говорить о вине, — сказала Юдифь.
— А какое время лучше? — ответил врач с горечью. — Я не только привязан к мальчику почти как к родному, но и в ответе перед Его Величеством за его безопасность.