— Тогда будем ждать рассвета. Июньские ночи короткие; я смогу дождаться. Когда рассветет, появятся люди и помогут нам.
— Ракель, дорогая моя, думаю, это будет труднее, чем ты себе представляешь.
— Нет, папа. Я знаю, что это будет трудно, — сказала девушка. — Но мне это по силам.
— Дай мне подумать об этом, — сказал ее отец.
Капитан с епископом сидели в приемной дворца на первом этаже, рядом с ними находились сержант, Бернат, писец, небольшая группа младших писцов записывали наскоро собранные сведения. Город был уже давно закрыт, чтобы ограничить поиски. Обо всех, про кого было известно, что они вышли из города, так или иначе были получены сведения. Тех, кто жил за городской стеной, привели в город, и они сидели, недовольно ворча.
— Удалось тебе отрезвить привратника с юго-восточных ворот? — отрывисто спросил капитан.
— До некоторой степени, — сдержанно ответил сержант. — Хотите его видеть? Я уже пытался допросить его.
— Что он сказал?
— Прежде всего, что кто-то — теперь он не помнит, кто — дал ему большой бурдюк вина.
— С какой стати? — спросил епископ. — У того человека был повод для такой щедрости?
— Нет, Ваше Преосвященство, не было, — ответил сержант. — Привратник приписал это дружеским чувствам.
— Приведите его сюда.
— Возможно, Ваше Преосвященство предпочтет пойти к нему, — тактично предложил сержант. — Не стоит допускать его во дворец.
— Он в таком скверном виде? Тогда мы спустимся к нему.
Даниель медленно поднимался по склону холма, нащупывая дорогу, потом остановился. Где-то впереди послышалось, как люди — или один человек — продирается сквозь подлесок. С дурным предчувствием он направился к темной массе деревьев.
Как ни трудно было идти по травянистому, усеянному камнями склону, лес в безлунную ночь оказался гораздо хуже. Маленькие камни словно бы выныривали невесть откуда и ранили его щиколотки; при каждом втором шаге его нога соскальзывала под упавшую ветвь, и он чуть не падал. Он с сожалением подумал, что создаваемый шум оповестит всех в радиусе нескольких миль о его присутствии.
Больно споткнувшись об острый камень, Даниель остановился, снял с пояса фонарь и поставил на землю перед собой. Опустил узел, который нес, и достал из него кремень и кресало. Едва фонарь загорелся, как звук позади заставил его обернуться. Даниель распрямился, подняв фонарь высоко перед собой, и в свете его увидел грубые черты лица рослого, широкоплечего мужчину.
— Привет, — сказал Даниель, исходя из того, что у этого человека не обязательно враждебные намерения.
Незнакомец занес руку и быстро сделал широкий шаг к нему. В какую-то долю секунды Даниель осознал опасность и вышел из оцепенения, и тут увидел зловещую черную тень сбоку от нападавшего, казалось, она набрасывается на них обоих.