Аполлинарий Матвеевич вздрогнул и насторожился. Горница затихла, такого строго научного подхода к пропавшей козе никто не ожидал. Первым очнулся дед Игнат, этого ничем не удивишь. Из научного подхода к жизни он помнил только про закон тяготения, который людям на голову выдумал какой-то англичанин, и потом не раз доставалось посторонним людям.
— Постой. — Коломийцев заёрзал на табуретке. — Это как? Не понял.
— Чего тут непонятного? — удивился Макар Зосимович. — Государство у нас народное?
— Это смотря как.
— Народное, народное. Ты вот, дядя Игнат, войну воевал. Аполлинарий Матвеевич в Казахстане служил. А сын Сергеевны вообще большим человеком был, возил председателя на «газике», царство небесное.
— Не томи, — поторопил оратора Захарка Замеряйлов.
— Я и говорю. Соберём ходока, пускай идёт в Москву, оттуда прямо в космос. С такой верхотуры всё как на ладони. Они сейчас, как электрички от Рязани, в небо по расписанию.
Народ ахнул. Клевавший носом Егорка Пилеев окончательно сморился, Фёдор Куролесов, неизвестно где набравшийся, полез щупать незамужнюю Вальку Горлову, получил от сидевшей рядом жены по морде и быстро успокоился, потеряв интерес к научной конференции. Один только Макар Зосимович кипятился.
— Дело верное, — сказал он, рисуя пальцем круги на скатерти. — Всё равно лучше, чем ждать, пока Дашка сама явится.
— А то! — поддакнул дед Игнат. — Это оно только на первый взгляд необычно. Я вон, тоже раз на ель влез, думал — назад не спущусь. А германец из пушки шарахнул, так слетел раньше сапогов с портянками!
Бабы захихикали, дед Игнат довольно прищурился.
— Ну ты сравнил тоже, — сказал деревенский скептик Сидор Петрович. — То ель, а то космос! Он повыше, чем сто елей будет. А может, и двести. Соображай разницу.
— Так я и говорю, космос не ель.
Сидор Петрович сонно чинил ботинок в свете фитиля лампы.
— Развели базар, — съехидничал он. — Чего балаболите? Космос, космос… Может, нету никакого космоса? Враки для дураков. Может, там фанерка с картинкой прибита? Вон, как в Угрееве — «Аграрный Нечернозёмный Банк построил для вас дома». Фиг он нам построил, а не дома! Срам висит, свалку прикрывает.
Макар Зосимович укусил большой ноготь.
— Как это нету? Ты чего? Должен быть… Ты когда носки сушиться вешаешь, и те на верёвку цепляешь. Нельзя небу без космоса! Иначе оно держаться наверху не станет. Усёк?
Приподняв голову, Егорка Пилеев размял щёку ладошкой и зевнул.
— Мне завтра рано вставать, — сказал он. — Голосуем, кто за то, чтобы отправить делегата в космос?
Народ стал поднимать руки, стесняясь и поглядывая друг на дружку. Макар Зосимович посчитал голоса. Вышло десять «за» и десять «против». Переголосовали. Получилось ровно наоборот, кто голосовал «за», повернули «против», но общий счёт остался прежним — десять на десять. Вся надежда оставалась на имевшую привилегию Сергеевну.