Было совместное выступление Адалис с Брюсовым на эстраде кафе с чтением перевода идиллии Феокрита >[433] (перевод диалога). Брюсов аплодировал своей партнерше, прекрасно усвоившей характерные особенности древнегреческой речи.
Затем следует глава «Адалис в Брюсовском институте». Брюсов устроил ей, бездомной, комнату во Дворце искусств (Поварская ул., 52). Он приезжал к своей подруге, когда хотел, привозил плитку шоколада. Она голодала. Некий художник, живший по соседству, был невольным слушателем их бесед. Он рассказывал, что Брюсов держался, как заурядный мужчина, которому прискучила любовница, а Адалис была трогательно-благородна в этом столкновении. К этому времени относятся ее строки:
«Когда любовь пошла на убыль,
Повеяв тысячью прохлад»
>[434].
Адалис начала вести в институте курс лекций >[435]. По отзыву Григория Алексеевича Рачинского >[436], ее первая лекция была блестяща. Очень эрудитно, изящно, остроумно. Но дальше Адалис не постаралась. Слушатели ее пушкинского семинара не удовольствовались высказываниями:
«Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя»
>[437].
«Ах, как хорошо, как бесподобно!»
Нередко Адалис в свои часы не являлась, и студенты узнавали, что она сидит с Гроссманом >[438] в чайной. Студенты бунтовали, но безуспешно >[439].
Как-то мы с Адалис беседовали, оказавшись рядом в креслах большого зала института. Она критиковала мое тогдашнее стихотворение о поезде: «Вот по этой строчке можно думать, что у Вас роман с проводником: „Люблю Бенар. Захар“».
Об одной из студенток, Агапитовой: «У нее провинциальная восторженность, но такая неровная, со срывами. Кажется, вдруг свет погас, дверь с шумом захлопнулась».
«Брюсов говорил о Вас: „Когда она выпишется, будет прекрасным поэтом“».
«Если бы я говорила в старомодном стиле, сказала бы, что видела Вас в Италии, в Норвегии».
В эти годы Адалис ходила беременная ребенком Брюсова. С циничной откровенностью описывала состояние зародыша внутри себя. Предавалась наркотикам. Ребенок родился мертвым.
Адалис была нечиста на руку. Зайдя в гости, могла украсть что-нибудь из одежды. Ее сын >[440], обожаемый ею, украл кошелек соседа в Доме писателей (это было много позднее). Мать защищала его, как курица цыпленка.
Было время, когда Адалис жила в одной квартире с поэтом Кочетковым >[441]. Они яростно ненавидели друг друга.
В очереди за гонораром в Гослите [она] поругалась, как торговка, с поэтессой Кларой Блюм >[442].
Рассказывали, что в институте она организовала издевательское общество, которое провоцировало влюбленных, расстраивало дружеские отношения, оклеветывало. Но она имела большое влияние на окружающих. В полушутку она говорила: «Так Адалис повелела, председательница оргий…»