Голоса Серебряного века. Поэт о поэтах (Мочалова) - страница 99

Сон — жизни снег — земле,
Сон — белое перо в орле.
Сон плавность девушке дает
И воину подносит мед.
Есть тихие, родные сну слова,
От них закружится, слабея, голова…
2
Нежный, видела во сне,
Преданно тебя любила.
Сплю я крепко на спине.
Рано. Солнце не всходило.
Поезд. Люди. Суета.
Мы как будто едем к морю.
Бледно-розовы уста,
Сильны руки, звонки шпоры.
Милый, синий, милый взгляд.
Я проснуться не хотела!
Встала рано, вышла в сад —
Словно облачное тело…
3
Догнал меня на дорожке. Как целовались…
Осень, весна и начало зимы.
Блаженные колокола качались,
И жили только деревья да мы.
И, затаив за бледностью силы,
На нас опустила взоры смерть.
И так неуклонно ты умер, милый,
Словно продолженье нежности — смерть.
Помню себя легкой, как пена,
Взнесенной на последнее острие.
Неизъяснимой была перемена,
Странной — и я вступала в нее…
4
Кого искала, догоняла,
Какою песнею томилась,
Когда с румянцем ярко-алым
Вдруг на лугу я очутилась?
День, одаренный крупным зноем,
Здесь делал явными все силы.
Луг изумрудным был покоем,
Где незапамятно любила.
Остановилась, прояснилась
И в свет я солнечный врастаю,
И в сердце, что смятенно билось,
Ширь золотую ощущаю.
И где течет, блистая, речка,
Пьяна от солнечного смеха,
Я кругло-звонкое словечко
Бросаю на лесное эхо!
5
Час просыпанья, как лазурный грот,
Сияет музыкой безмолвной.
Пока сильнеет пламенный восход,
Час плещет ласковые волны.
Прозрачно сплю, и ум мой ослеплен.
Вся в облачном движенье келья.
Как бережливо преломляет сон
День розовым достоинством веселья!

«О, полумесяц, сердце не царапай…»

О, полумесяц, сердце не царапай.
Ты, вечер, синею смолою капай.
Будь ласков к белым, хмурым, молодым.
Купаю плечи, вспоминая Крым.
Что в том, что я давно уж не любима?
У горечи есть крылья Серафима.
Я днем играю в шарики забот.
Ночь, в ушки поцелуй меня и в рот.

«В безветренную ночь хлынь на спину, коса…»

В безветренную ночь хлынь на спину, коса.
Тьма летняя кругла, как плод.
Совсем бледна заката полоса.
Мне близки те, кто едет и идет.
Босая, ноги погружаю в пыль.
Я словно странствую к святым местам.
И этой ночью много кротких сил.
Я южным вручена ветрам!
Не я, а ночи бархатный прибой
Слагает верности слова.
Я только обращаю голос мой
В ту сторону, где спит Москва…

«Чтоб книга обо мне любимою была…»

Чтоб книга обо мне любимою была,
Я стану жить неслышным танцем гнева.
Чтоб на могиле, мрамором бела,
Стояла плачущая дева!
Мне сладко думать, что я буду — прах.
Здесь сухо и пестро, и здесь я не любима.
Но в ландышах, в дожде, в колоколах
Мое воскреснет кругленькое имя!

ПРОСЕЛОЧНАЯ ДОРОГА

Единственная святыня
Русского захолустья,
Единственный выход