Дверь распахнулась, и сильный порыв ветра со снегом ударил ей в лицо. У порога стоял человек, закутанный в черный плащ.
– Ну и погодка! – низким, хорошо поставленным голосом произнес незнакомец. – Еле добрался до вас. Хозяин дома?
– Где ж ему быть в такую метель? – удивилась старуха.
Голос и повадки мужчины показались ей смутно знакомыми.
– Ты все хорошеешь, Гортензия, – усмехнулся он, входя в дом и отряхиваясь. – Цветешь, как роза. Не жалеешь, что когда-то послушалась меня и согласилась прислуживать капризному Бриссону? Не надоело тянуть лямку?
– Шутите, господин аббат! – узнала его старуха. – Кому я нужна, кроме моего господина?
– Он окончательно развратил твою душу. Раньше ты была обыкновенной ведьмой, а теперь стала пособницей дьявола!
– Он нуждается во мне, – смущенно пробормотала Гортензия. – Я дряхлею, но все еще обхаживаю его. А так бы давно истлели мои косточки. Он пообещал мне долгую жизнь… и не обманул.
– Твоя правда. Не забыла, что это я в давние Средние века спас тебя от костра, вырвал из цепких лап инквизиции?
– Как можно? – всплеснула она руками. – Я каждый день благословляю вас за вашу доброту!
– Ну-ну… – недоверчиво усмехнулся аббат.
– Какими судьбами вас сюда занесло?
– Вот решил с Бриссоном встретиться. Больше посоветоваться не с кем.
– Ваша правда, месье де Гуайт! – воскликнул Ардалион Брониславович, который не усидел в комнате и вышел навстречу «запоздалому путнику». – Гортензия! Ступай, нарежь мяса, оливок положи побольше! Да кофе еще свари!
Рыжий старик едва доставал гостю до плеча. Они обнялись, потом направились в гостиную.
Гуайт поразился переменам, которые произошли с хозяином коломенского дома. Его энергичный профиль, напоминающий рисунки старых немецких мастеров, как-то сник и обвис. Аббат помнил де Бриссона алхимиком, священнодействующим среди реторт и магических знаков. Его взор пылал фанатичным стремлением к господству над миром. Он, словно дьявол в глубинах ада, окутанный серными парами, отправлял жуткие кровавые ритуалы.
Еще Бриссон занимался тем, что называют «выходом в астрал», и научил этому аббата, который далеко превзошел своего учителя. Ему не нужны были морфий и гашиш, как Бриссону, и «астральные путешествия» совершались естественно, не истощая тело. Отекшее лицо хозяина дома и прерывистое дыхание говорили о том, что могучий организм не выдержал всех извращений жизни, наполненной жестокими играми и наркотическими галлюцинациями. Тело де Бриссона сморщилось, и даже яркая огненно-рыжая грива, придающая ему вид дикого зверя, основательно поблекла. Только глаза и свирепое выражение лица напоминали прошлое Рыцаря Розы, полное крови, злобного безумия и черной магии.