Малколм, побочный сын Александра и сводный брат Мейрин, однажды уже пытался захватить трон и организовал против Дэвида вооруженный мятеж. Если Малколм и Дункан Кэмерон когда-нибудь объединятся, то никто не сможет противостоять огромной сплоченной силе.
Мейрин устало вздохнула и закрыла глаза. Обладание Ним-Аллэн сделает Кэмерона непобедимым.
— Милостивый Боже, помоги, — шепотом взмолилась пленница.
Нет, ни в коем случае нельзя позволить алчному вождю получить в свое распоряжение щедрый край с красивым названием Ним-Аллэн. Это ее наследство, ее драгоценное приданое — единственное, что осталось от отца.
Несмотря на изнеможение, заснуть Мейрин никак не удавалось. Оставалось одно: лежать на одеяле возле костра, неистово сжав деревянный крестик, и молча молить Господа, чтобы послал силы и мудрость. Вокруг храпели воины, однако часовые бдительно несли караул. Побег казался немыслимым: Мейрин отлично понимала, какую ценность представляла для этих людей; должно быть, на нее рассчитывали, как на огромное состояние. Но с другой стороны, именно это обстоятельство и гарантировало жизнь. Да, никто не посмеет поднять на нее руку. Следовательно, если попытка скрыться закончится неудачей, ничего страшного не произойдет. А вот в случае успеха…
В бесплотных размышлениях прошел час, а может быть, и больше. Внезапно за спиной послышался неясный шум. Мейрин в тревоге приподнялась и настороженно посмотрела в темноту. Сонные солдаты вскочили, схватились за оружие, но в этот миг из-за кустов донесся детский плач.
Один из дневальных притащил за шкирку маленького щуплого мальчика и, как котенка, бросил в круг тусклого света. Ребенок испуганно сжался в комочек и беспомощно притих. Воины встретили добычу громоподобным хохотом.
— Это еще что за зверь? — недоуменно осведомился Финн.
— Пытался украсть лошадь, — коротко сообщил дневальный.
Искаженное гневом лицо предводителя превратилось в демоническую маску, особенно страшную в красных отсветах огня. И все же мальчик — а на вид ему трудно было дать больше семи-восьми лет — упрямо задрал подбородок, словно вызывая грозного противника на бой.
— Дерзкий щенок! — прорычал Финн и замахнулся на пленника.
Мейрин стремительно метнулась к ребенку и успела принять удар. Голова закружилась. Падая, она схватила мальчика и крепко прижала к груди, стараясь прикрыть собственным телом.
Парнишка отчаянно брыкался и что-то кричал по-гэльски. В попытке освободиться он нечаянно стукнул головой по пострадавшей щеке, и от острой боли у Мейрин потемнело в глазах.
— Тише, тише, — прошептала она на древнем языке. — Успокойся. Ни за что не дам тебя в обиду.