Он резко поклонился, внезапно повернулся и вышел из комнаты.
Пуаро метнулся за ним. Он настиг его в холле.
— Месье, прошу вас, будьте любезны — на одну минутку.
— Да, сэр? — с явным нетерпением остановился Блант.
Он хмуро смотрел сверху на маленького Пуаро.
— Дело вот в чем, — поспешно сказал Пуаро. — Меня не обманула ваша небольшая фантазия. Нет, не обманула. Деньги взяла все ж таки мисс Флора. Но то, что вы сказали, хорошо придумано. Мне нравится. Вы хорошо поступили. Вы человек острого ума и решительных действий.
— Меня совершенно не волнует ваше мнение, благодарю вас, — сказал Блант холодно.
Он хотел было пройти, но Пуаро, нисколько не оскорбившись, взял его под руку и задержал.
— А! Но вы должны выслушать меня. Я еще не все сказал. Недавно я говорил, что от меня кое-что скрывают. Очень хорошо. Я все время видел, что скрываете вы. Мадемуазель Флора — вы любите ее всем сердцем. С тех пор, как впервые увидели, разве я не прав? О! Давайте говорить об этом открыто… Почему в Англии принято говорить о любви как о постыдной тайне? Вы любите мадемуазель Флору. Вы стараетесь скрыть это от всего мира. Очень хорошо — это в порядке вещей. Но примите совет от Эркюля Пуаро: не скрывайте этого от самой мадемуазель.
Уже несколько раз Блант проявлял признаки нетерпения, но сердечные слова, казалось, приковывали его внимание к тому, что говорил Пуаро.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил он резко.
— Вы думаете, что она любит капитана Ральфа Пэтона… но я, Эркюль Пуаро, говорю вам, что это не так. Мадемуазель Флора согласилась выйти замуж за капитана Пэтона, чтобы угодить своему дяде, и потому, что в замужестве она видела возможность уйти от здешней жизни, которая становилась для нее просто невыносимой. Он ей нравился, между ними было много понимания и сочувствия. Но любви не было! Не капитана Пэтона любит мадемуазель Флора.
— Черт возьми, что вы хотите этим сказать? — спросил Блант.
Под его загаром я заметил багровый румянец.
— Не будьте слепым, месье. Она просто по-детски преданна Ральфу. Пэтон в опасности, и она считает своим долгом не покидать его.
Я почувствовал, что и мне пора вставить слово, чтобы помочь доброму делу.
— Моя сестра говорила мне позавчера вечером, — сказал я поощрительно, — что Флора всегда была и будет совершенно равнодушна к Ральфу Пэтону. В таких вещах моя сестра всегда бывает права.
Блант пренебрег моими усилиями. Он обратился к Пуаро.
— Вы действительно думаете… — начал он и умолк.
Он принадлежит к тем неразговорчивым людям, которым трудно облечь свои мысли в слова.