— Собственной криминологии, — говорил Дохватов Холмину, — мы пока что не имеем — никто ее не разработал. Да и как разработать, когда у нас преступник особый? На дореволюционного или капиталистического он похож мало. То у него уголовщина с политикой смешивается, то его гепеушники уже в тюремной камере искусственным бандитом сделали, то он вообще на них работает. А что касается Ламброзо с его криминальными альбомами, так у нас они давно устарели. В ГПУ за неделю из честнейшего профессора такого урку[1] сделают, таких «преступных шишек», на голове ему наставят, какие Ламброзо и не снились. Нет, у нас преступника нужно брать на испуг, на горло, на пушку, а если требуется, то применить к нему и гепеушные методы физического воздействия. Тогда дело будет.
— А какими методами было расследовано дело о «сухариках»? Или о пропавшей пуле? Вашими или Моими? — спросил Холмин.
— Так это же, Шура, исключения из общего правила, — недовольно пробурчал Дохватов. — Это специально для тебя. Потому-то я тебя на такие дела и приглашаю. Ясно-понятно?…
В подобных «исключениях из правила», в загадочных и запутанных уголовных делах Холмин и Дохватов дополняли друг друга; криминальные теории дополнялись практической деятельностью Уголовного розыска и наоборот.
Холмин познакомился с Дохватовым не случайно, а по приказанию редактора газеты. Это произошло после назначения Холмина судебным репортером в информационный отдел редакции. Редактор сказал ему:
— Мы хотя и не буржуазная печать, но все-таки с другими газетами конкурируем, а поэтому ежедневно нуждаемся в сенсационном гвоздевом материале. Немедленно отправляйтесь в Уголовный розыск. Заведите там прочные связи. И в судах, конечно, тоже. Приличный судебный репортер должен быть в курсе всей местной уголовщины…
Кое-как, преодолевая немалые трудности, Холмин «связи завел» и, с течением времени, они окрепли.
2. Странные случаи безумия
Дохватов встретил Холмина вопросом:
— Слушай, Шура, ты село Дубовское знаешь?
— Приблизительно, — ответил репортер.
— И твое мнение?
— О чем?
— Об этом селе.
— Да как сказать, Василь Петрович? Расположено оно на самой границе предгорий Эльбруса. Жителей — тысячи полторы. В большинстве староверы-беспоповцы. Раньше были зажиточными, но при советской власти захудали. Настроение антисоветское. В колхоз идти отказываются.
— Отказывались, — поправил его Дохватов.
— А теперь? — спросил Холмин.
— Валом валят в колхоз. И на общем собрании постановили и заявления индивидуальные пишут. Просто удивительно.
— Что же их так в колхоз потянуло?