Я сел.
— Тут тебе явно пришлось задуматься, — сказала она совершенно ровным голосом.
— Откуда ты знаешь ее имя? — наконец выговорил я.
— Я поручила кое-кому это выяснить.
— Ты что?..
— Я наняла частного детектива.
— Ты шпионила за мной?
— Не впадай в праведный гнев, подонок. Ты явно с кем-то встречался…
Откуда она это узнала? Я был так осторожен, так осмотрителен.
— …и из твоих длительных отлучек было ясно, что речь идет о чем-то более серьезном, чем просто легкий флирт для поддержания реноме. Я наняла частного детектива…
— Разве это не очень дорого?
— Три тысячи восемьсот долларов… которые я верну, так или иначе, при разводе.
Я услышал, как произнес:
— Люси, я не хочу разводиться.
Ее голос остался ровным, странно спокойным:
— Мне плевать на то, что ты хочешь, Дэвид. Я с тобой развожусь. Наш брак закончился.
Внезапно на меня нахлынул отчаянный страх, несмотря на то что она делала за меня всю грязную работу и сама собиралась подать на развод. Я получал точно то, чего добивался… и это меня чертовски пугало. Я сказал:
— Если бы ты сразу поделилась со мной…
Ее лицо напряглось.
— И что? — спросила она с явной злобой. — Напоминать тебе об одиннадцати прожитых вместе годах, о дочери или о том, что, невзирая на тяжелую жизнь в течение последних десяти лет, мы все же выкарабкались и наконец живем нормально?
Люси замолчала, сдерживая слезы. Я потянулся к ней. Она сразу же отодвинулась.
— Ты никогда больше не коснешься меня, — заявила она.
Молчание.
Затем она сказала:
— Когда я узнала имя твоей зазнобы, знаешь, что я подумала? «Он и в самом деле лезет наверх, не так ли? Заведующая отделом комедии на «Фокс Телевижн». Magne cum laude[4] из Принстона. И красотка». Частный детектив был очень старательным парнем. Он даже принес мне фотографии мисс Бирмингем. Она ведь очень фотогенична, верно?
— Мы могли бы все оговорить…
— Нет, нам не о чем разговаривать. Я точно не собираюсь выступать в роли маленькой бедняжки из деревенской песни, умоляющей своего неверного мужа вернуться домой.
— Тогда почему ты так долго молчала?
— Потому что надеялась, что ты очнешься…
Люси снова замолчала, явно пытаясь сдержаться. На этот раз я не сделал попытки коснуться ее.
— Я даже дала тебе крайний срок, — сказала она. — Шесть месяцев. Которые я, как последняя дура, продлила сначала на месяц, потом еще на один. Затем, примерно неделю назад, я заметила, что ты готов уйти…
— Я вовсе не принимал такого решения, — соврал я.
— Чушь собачья. Все это было написано на тебе… неоновыми буквами. Тогда я решила взять все в свои руки. Поэтому убирайся. Немедленно.