— Хорошо! Я уже ушел! И сейчас же вернусь с адским напитком! Господи! Кто бы знал, как я за нее беспокоюсь!
Беспокоился не один барон. Пока горничные переодевали Лоренцу и осторожно укладывали ее в постель, Кларисса еще раз перечитала ужасное послание, по-детски надеясь найти в нем не замеченное сразу слово или какую-нибудь утешительную подробность. Но письмо вновь ударило наотмашь грубой прямотой, не разъяснив загадки. «Если ты выйдешь за него замуж, он умрет, как другие. Ты будешь принадлежать мне или никому!» Кто был автором этих строк, дерзко обратившимся к Лоренце с такой непозволительной интимностью? Или... Их написал очень близкий, слишком уж близкий человек?..
Вернувшись с бутылкой сливовицы, барон сначала осторожно заглянул в приоткрытую дверь и только потом вошел в спальню, прижимая к себе оплетенный сосуд и держа в руке маленький ликерный стаканчик.
— По-прежнему без сознания?
Кларисса кивнула.
— Бенуат отправилась за каким-то снадобьем.
— Предлагаю начать с маршальской водки Монморанси. А-а, я вижу, вы снова перечитали эту мерзость!
— Да. И меня смутил ее интимный тон.
— Обращение на «ты»? На это и рассчитано. Если только автор не итальянец: во Флоренции все на «ты», как когда-то в Риме.
— Тогда почему оно написано не по-итальянски?
— Дорогая моя Кларисса! Неужели вы сами не догадались, что письмо написано для того, чтобы наделать как можно больше шума? В нем взвешено каждое слово, и каждое слово должно ранить и убедить нас в том, что писал его любовник! А теперь возьмите-ка стакан, а я приподниму бедняжку.
Барон просунул руку под подушку и приподнял ее вместе с головой неподвижной Лоренцы, а его сестра тем временем осторожно поднесла к побелевшим губам девушки стаканчик со сливовицей.
— Вы уверены, что ваша гремучая жидкость не навредит ей?
— Попробуйте сами, и вы сразу оцените ее целебную силу.
Кларисса последовала совету брата и...
— Черт побери! — едва выдохнула она, внезапно покраснев, как помидор, и почувствовав, что волосы у нее на голове встают дыбом, а из глаз текут слезы.
— Ага! Я вас предупреждал! Убежден, что старичок Монморанси варганит свое адское зелье для редких избранных из слив-зелепух! Ну что? За дело? Наберитесь мужества, Кларисса!
Кларисса торопливо перекрестилась и влила несколько капель маршальской водки в рот Лоренцы. Результата долго ждать не пришлось. Девушка закашлялась, покрылась краской, веки ее дрогнули, и открылся затуманенный взор.
— Ну, что я говорил?! — радостно провозгласил барон. — Завтра же посоветую старому скряге коннетаблю продавать свою водку всем докторам и аптекарям нашего королевства! Ей-богу, он сделает на ней состояние!