— Удачной вам высадки, — помахал он нам. — Худшее вы уже проехали.
Мы двинулись дальше по какому-то безбрежному озеру.
— А что у него с лицом? — спросил я.
— Его укусил коричневый король, — ответил Аркадий. — Года четыре назад. Он спустился поменять колесо, а вокруг шпинделя свернулась эта гадина. Он выжил, но вокруг раны начался рак.
— О Боже! — сказал я.
— Коротышка просто так не сдается!
Через пару часов мы увидели стадо верблюдов, которые мокли под ливнем, а потом сквозь туман мы начали различать круглую выпуклость горы Каллен, возвышавшуюся над равниной. Когда мы подъехали ближе, гора из серой сделалась багряной: такой оттенок принял промокший красный песчаник. Через милю-другую показался эскарп из вертикально торчащих многогранных утесов, которые с одного конца поднимались в виде пика, а потом, к северу, постепенно сходили на нет.
— Это, — сказал мне Аркадий, — гора Либлер.
В седловине между этими двумя горами и находилось поселение Каллен.
Мы проехали вдоль полевого аэродрома, мимо караванов белых советников, и подъехали к зданию из оцинкованного листа. Рядом стоял бензонасос. Солнце уже вышло из-за туч, сделалось жарко и липко. Свора псов грызлась из-за груды отбросов. Кругом не было видно ни души.
Среди буша было разбросано несколько лачуг, но большинство пинтупи предпочитало жить в ветроломах колючек. Кое-где сушилось белье.
— И кто бы мог подумать, — сказал Аркадий, — что это — процветающая община с населением в четыреста душ?
— Что-то не похоже, — сказал я.
Магазин был заперт.
— Лучше пойдем разыщем Рольфа.
— А кто этот Рольф?
— Рольф Нихарт, — сказал он. — Сам увидишь.
Он направил «лендкрузер» к каравану, стоявшему за деревьями. В сарае поблизости урчал генератор. Аркадий обошел лужи и постучал в дверь.
— Рольф! — позвал он.
— Кто там? — отозвался какой-то сонный голос.
— Арк!
— А! Великий Благодетель собственной персоной!
— Ну, хватит.
— Твой покорный слуга.
— Открывай.
— Одетым или раздетым?
— Одетым! Маленькое чудовище.
Покопавшись несколько минут, Рольф показался на пороге каравана: безукоризненно чистый и опрятный, будто только что с пляжа в Сен-Тропе, в обрезанных джинсах и полосатой блузе французского моряка. Он был миниатюрного сложения, росту в нем было не больше метра сорока пяти. Нос у него был с заметной горбинкой, но поразительнее всего был цвет глаз — однородно-янтарный, золотисто-песочный янтарный; сами глаза спокойные и насмешливые; прическа en brosse [13], очень французская; кожа — загорелая, блестящая, без единой морщинки, без единого прыщика или пятнышка. А когда он раскрыл рот, то обнажился ряд сверкающих треугольных зубов, как у молодой акулы.