— Они могут, — ответила она. — Вы — нет.
— Вы хотите сказать, что они невидимы?
— Для вас — да. Но не для них.
— А где они проходят?
— Везде, — сказала миссис Лейси. — Насколько мне известно, одна из таких Троп проходит прямо посреди моего магазина.
— Страсть какая, — хихикнула жена американца.
— Эти Тропы видят только они!
— Видят — и поют, — добавила миссис Лейси. — Не бывает пути без песни.
— И эти Пути пролегают тут повсюду? — переспросил мужчина. — По всей Австралии?
— Да, — ответила миссис Лейси, с удовлетворением вздохнув оттого, что наконец нашла броскую формулу: — Земля и песня едины.
— Потрясающе! — изрек американец.
Американка достала носовой платок и стала утирать уголки глаз. Мне даже на миг показалось, что она готова расцеловать старика Стэна. Она понимала, что эта картина написана специально для белых людей, но художник подарил ей мимолетную возможность взглянуть на нечто редкостное и диковинное, и за это она испытывала к нему огромную благодарность.
Миссис Лейси снова переменила очки и принялась заполнять бланк «Американ-экспресса». Аркадий помахал на прощанье Стэну, мы вышли на улицу, а вскоре услышали за собой победное хррямп! машинки для кредитных карточек.
— Вот это женщина! — сказал я.
— Да, выдержки ей не занимать, — отозвался Аркадий. — А теперь давай зайдем выпить.
У меня на ногах были резиновые шлепанцы, а поскольку перед всеми приличными барами в Алис были вывешены таблички: «В шлепанцах не входить» (с целью отвадить «аборигешек»), мы отправились в общий бар «Фрейзер-Армз».
Алис никак нельзя назвать жизнерадостным городком — ни днем, ни ночью. Старожилы помнят, какой была Тодд-стрит во времена лошадей и коновязей. С тех пор она превратилась в унылую американизированную полоску, сплошь утыканную сувенирными лавками, бюро путешествий и буфетными стойками. В одной из лавочек продавались мягкие игрушки — мишки коала, футболки с надписью «Алис-Спрингс», выведенной мухами. В газетном киоске подавалась книжка под названием «За белыми — красные». Ее автор, бывший марксист, утверждал, что движение за права аборигенов на землю является «фронтом» советской экспансии в Австралию.
— Получается, я, — сказал Аркадий, — один из главных подозреваемых.
Перед пабом был магазинчик, торговавший спиртным. Вокруг него пошатывались те ребята, которых мы уже видели раньше. Посреди улицы, пробивая асфальт, возвышался ствол потрепанного эвкалипта.
— Священное дерево, — пояснил Аркадий. — Священное для клана Гусеницы — и источник большой опасности для транспорта.
Внутри общего бара было шумно, там вперемежку толпились и чернокожие, и белые. Бармен, двухметровая детина, считался лучшим в городе вышибалой. Линолеум покрывали пивные пятна, на окнах висели бордовые занавески, а стулья из стекловолокна стояли в полном беспорядке.