Я слушал Киддера и ушам своим не верил.
— А кто же будет устанавливать, — спросил я, кто именно является этими «владельцами»?
У нас есть способы добывать такого рода сведения.
— Это ваши способы — или их способы?
Он не ответил. Вместо этого, сменив тему, поинтересовался, а знаю ли я, что такое чуринга.
— Знаю — ответил я.
— И что же такое чуринга?
— Священная табличка, — сказал я. — «Святая святых» аборигена. Или, если угодно, его «душа».
Обычно чуринга представляла собой пластинку с овальным концом, вырезанную из камня или древесины мульги, испещренную узорами, в которых представлены странствия героя Времени Сновидений, приходящегося Предком владельцу чуринги. Согласно законам аборигенов, ни один непосвященный никогда не имел права глядеть на такую табличку.
— Вы когда-нибудь видели чурингу? — спросил Киддер.
— Да.
— Где?
— В Британском музее.
— А вы понимали, что, глядя на нее, вы поступаете незаконно?
— Никогда еще не слышал подобных нелепостей.
Киддер сложил руки и смял пустую пивную банку: кла-ац! Грудь у него ходила ходуном, как у зобастого голубя.
— Людей убивали и за меньшие проступки, — заявил он.
Я с облегчением заметил Аркадия, который шел по лужайке в нашу сторону. На тарелке у него была горка капустного салата, а по подбородку стекала майонезная струйка.
— Я так и знал, что вы споетесь, — улыбнулся он. — Парочка говорящих голов!
Киддер растянул губы в тугой усмешке. Он совершенно несомненно притягивал к себе женщин. Возле нас уже давно нетерпеливо переминалась темноволосая девушка, явно сгоравшая от желания поговорить с ним. Теперь она воспользовалась случаем. Я тоже воспользовался случаем, чтобы убраться прочь и добраться до еды.
— Ты должен мне кое-то объяснить, — сказал я Аркадию. — Кто такой этот Киддер?
— Богатенький парнишка из Сиднея.
— Я имел в виду — что он делает для Движения борцов за земельные права?
— А, там он никто и ничто. У него просто есть свой самолет. Летает туда-сюда, доставляет сообщения. Вот и чувствует себя очень важным.
— Летчик-чурбан, — сказал я.
— Он неплохой малый, — возразил Аркадий. — Так я по крайней мере слышал.
Я взял еще немного салата, и мы подошли к Мэриан. Она сидела на коврике и разговаривала с барристером. На ней было другое платье — еще более линялое и обтрепанное, чем в прошлый раз, с узором из японских хризантем. Лохмотья шли ей. Лохмотья были ее стилем. Любая другая одежда, кроме лохмотьев, смотрелась бы на ней безвкусно.
Она подставила мне обе щеки для поцелуя и сказала, что рада, что я еду.
— Куда?
— В Миддл-Бор, — ответила она. — Надеюсь, ты правда едешь?