Впереди лежала открытая лесистая местность. Деревья образовывали темные полоски тени над травой, а эвкалипты-призраки, казалось, плыли над землей в этот оранжевый вечерний час, как воздушные шары, бросившие якоря.
Алан поднял руку, давая Аркадию знак остановиться, просунул свою двадцатидвушку в окно и выстрелил в какой-то куст. Из укрытия вырвались самка кенгуру с детенышем и вприпрыжку понеслись прочь, сверкая белыми ляжками на фоне серых кустарников.
Алан выстрелил снова и еще раз. Потом они с человеком в голубом выскочили из машины и побежали за ними следом.
— Большой рыжий кенгуру, — сказал Аркадий. — Они приходят сюда на водопой на закате.
— Он попал?
— Думаю, что нет, — сказал он. — Гляди-ка, они назад идут.
Первой над травой показалась шляпа Алана. Рубашка человека в голубом была разорвана на плече, он в кровь расцарапался об колючки.
— Не повезло, старик, — сказал Аркадий Алану.
Алан снова взвел винтовку и уставился в окно.
Солнце освещало верхушки деревьев, когда мы доехали до ветряного насоса рядом с какими-то заброшенными загонами для скота. Раньше здесь было поселение. Кое-где валялись кучи сгнивших серых дров, стоял остов дома животновода. Из насоса вода била в два круглых оцинкованных бака, напор был хороший.
На бортиках баков сидела целая стая розовых какаду, не меньше сотни. Завидев наше приближение, эти птицы с розовыми хохолками взвились в небо; изнанка их крыльев была цвета лепестков шиповника.
Мы все сгрудились вокруг корыта-поилки, стали умываться и набирать воду в канистры.
Я нарочно избегал Мэриан, но она подошла сзади и ущипнула меня за зад.
— Начинаешь усекать правила, да? — усмехнулась она.
— Сумасшедшая!
Земля к востоку представляла собой плоскую, бездревесную пустошь, начисто лишенную растительности. Алан поднимал палец, показывая на одинокую возвышенность на горизонте. Было почти темно, когда мы доехали до маленького скалистого холма. Между камнями пробивались вверх белые колоски спинифекса в оперении цветов и черный пух безлиственных кустов малли.
Этот холм, сказал Аркадий, и есть место последнего успокоения Предка-Ящерицы.
Мы разделились на две группы, разойдясь на расстояние, на котором можно было бы перекликаться. Мужчины сели в круг, разложив рядом с собой свои пожитки, и начали переговариваться приглушенными голосами. Пока Аркадий распаковывал вещи, я пошел собирать хворост.
Я уже разжег костер, использовав в качестве трута кору и траву, как вдруг из женского лагеря донеслись звуки переполоха. Все визжали и кричали, и в свете их костра я различил фигуру Мэвис, которая прыгала туда-сюда и показывала на землю.