А Алексей Михайлович, заметив впечатление, произведённое на молодую девушку его словами, продолжал тем же задушевным тоном:
— Поверьте, княжна, что я глубоко сожалел о несчастии, постигшем вас, когда исчез князь Барятинский. Я совершенно случайно узнал, что он жив, и тотчас же поспешил сообщить это вам. Поверьте мне, что если б я был виновен в его исчезновении, я никогда бы не стал извещать вас, что он жив.
— Да, да, правда! — прошептала Анна. — Спасибо вам, князь, спасибо! Простите меня, что я так дурно думала о вас.
Едва заметная усмешка, словно тень, пробежала по лицу Долгорукого, но Анна не заметила этой усмешки и, занятая тревожившим её вопросом, быстро спросила:
— Но где же он? Где?
— Кто? Василий Матвеевич? — переспросил Долгорукий.
— Ну да, конечно!
— О, он недалеко отсюда.
— Но он здоров? здоров?..
Долгорукий печально покачал головой.
— Нет, княжна, он болен, — сказал он. — Я не стану обманывать вас.
Анна Васильевна вздрогнула всем телом и пошатнулась. Она почувствовала, как смертельный холод проник в её сердце, как кровь точно заледенела в жилах, перед глазами замелькали кровавые точки. Ещё минута, — и она бы лишилась чувств. И только страшным усилием воли ей удалось побороть слабость, внезапно охватившую её.
— Что с ним? — едва смогла она прошептать дрожащим, прерывающимся голосом. — Что с ним такое? Ради Бога, скажите скорей!
— Успокойтесь, княжна! Кажется, ничего опасного нет.
— Но где он? Где он?
— Тут недалеко, за Крестовской заставой, на одной мельнице.
— Как он туда попал?
Долгорукий улыбнулся.
— Ну уж этого, простите, Анна Васильевна, я вам сказать не могу, я и сам не знаю.
— Но как же вы узнали?
— Совершенно случайно. На этой мельнице служит в засыпках наш оброчный холоп. Он был здесь и рассказывал в людской, как он со стариком мельником поднял на Троицкой дороге какого-то больного Преображенского офицера. Гараська передал этот рассказ мне. Я заинтересовался, поехал на эту мельницу и убедился, что этот офицер не кто иной, как ваш жених.
— Но как же вы не привезли его сюда?
— Простите, княжна, — мягко заметил Долгорукий. — Я не мог этого сделать уж хотя бы по одному тому, что, привези я его сюда, пошли бы непременные толки, что я виноват в его болезни.
— Но как вы его нашли? Чем он был болен?
— Он был тогда в беспамятстве; а чем он болен, — не умею вам сказать.
— Но теперь… теперь, — с замиранием сердца спросила Анна, — ему наверное лучше?
— Кажется, лучше.
Молодая девушка на минуту задумалась, опустив голову на грудь, потом быстро сказала:
— Князь, я буду вас просить… исполните, ради Бога мою просьбу…