«Вот ведь говорили умные люди, что очки носить надо! Какой из меня свидетель, если я ничего не вижу? Точно повесят все на меня!» – размышляла Рита.
Между тем грабители включили болгарку. От ее шума, усиленного акустикой костела, у Риты заложило в ушах. Мужики такого эффекта тоже не ожидали.
– Ого! Выключи немедленно! – воскликнул один.
– И что дальше? – зло ответил второй.
– Да сейчас сюда весь город сбежится на такой грохот!
– Ну и что? Мы же ее вручную не спилим! Давай, по-быстрому! Уже на куски распиливать не будем, так поволочем…
Рита, лежавшая на полу прямо-таки в благочестивой позе, носом в землю, стыдила себя: «Неужели я так спокойно дам украсть святую реликвию? И ничего не предприму? Как я потом смогу жить с таким грузом на совести? А если подумать: что я могу? Они и меня порежут этой же болгаркой. Нет, лучше не рыпаться, жизнь дороже».
Внезапно над ней раздался гневный окрик на непонятном языке, наверное, на венгерском. Рита вздрогнула и подняла голову, стукнувшись макушкой о скамейку.
– Черт! Ой, нельзя же так говорить… в костеле-то.
Прямо перед ней в центральном проходе оказался молодой мужчина лет тридцати, худой и не очень высокий, с темными и длинными волосами, откинутыми назад. Его бледное лицо выделялось в полумраке костела и на фоне черной одежды. Он стоял в профиль к Рите и говорил что-то неприятное бандитам.
Те бросили пилу и принялись на повышенных тонах переговариваться друг с другом:
– Слышь, лох! Ты же говорил, здесь никого нет! Что все пусто?
– И что? Не ори! Я проверял, никого и не было! Откуда он взялся, я не знаю!
– Это и есть тот придурок, что живет в костеле?
– Он… – сплюнул на мозаичный старинный пол один из отморозков.
– И что он там лопочет по-венгерски?
– Откуда я знаю! Не дадим ему уйти! Загороди меня, я достану пистолет и не промахнусь, будь уверен!
– Ты что? Мы завалим его прямо в церкви?! – проснулся «христианский дух» в одном из грабителей.
– Нет, идиот! Попросим пройти с нами в ближайший лес! Конечно, здесь! Ничего, вытащим потом и статую, и этого чудика. Он-то будет легче нашей Марии.
– Это же шум какой!
– Не больше, чем от болгарки! Все, вставай впереди меня, загораживай, я достаю оружие.
Рита запаниковала.
«Сейчас на моих глазах совершится убийство, а я буду лежать здесь, словно крыса? Ведь этот несчастный венгр, ни слова не понимающий по-русски, не знает, что его сейчас застрелят! Одно дело наблюдать, как воруют, и совсем другое, когда на твоих глазах убивают человека. Нет, в таком случае бездействовать нельзя. Венгерского я не знаю, остается надеяться, что этот парень понимает английский», – пронеслось в голове у Риты, и она ему громко зашептала: