Алла размышляла о том, что было с Ирой дальше. О чем она думала, когда ее везли на ту кроличью ферму? Догадывалась ли она, что едет в машине последний раз в своей жизни? Знала ли она, что маньяк, переодетый в Деда Мороза, решит отрубить ей ногу? И чем он это сделал? Топором или…
– Перестань, – вслух сказала Алла, пугаясь собственных мыслей. Ей снова стало страшно, хотя папа и сказал, что маньяка поймали. А в школе разнесся слух, что этот сумасшедший отрезал детям ноги.
На какое-то время тяжелые воспоминания отступили, затем, словно получив передышку, снова принялись, будто пауки, шуршащими тенями заполнять мозг девочки.
Чтобы как-то отвлечься, девочка потрогала волосы. Они вкусно пахли духами и были такими приятными на ощупь… Прямо как мягкая и пушистая шубка у Маркиза. Алла даже засмеялась, так ей понравилось это сравнение. Она вспомнила, как неуютно себя чувствовала в ванне с этой противной лысиной. У Аллы тогда вновь появилось ощущение неуверенности в себе и даже страха, к которому примешивалась тупая обреченность. Она себя чувствовала, как черепаха, тело которой безжалостно вырвали из ее надежного панциря. И лишь после ванны, когда девочка торопливо надела парик, все ее тревожные мысли улетучились.
Про себя Алла твердо решила, что больше не будет никого слушать и купаться будет только с волосами. С ее новыми, чудесными волосами, прекраснее которых нет ни у кого на свете. И она больше не будет злиться на бабушку.
А вечером, когда все улягутся, она снова поднимется на чердак. Главное, чтобы об этом никто не узнал.
* * *
Дядя Боря объявился довольно скоро. Уже следующим вечером Сергей увидел у своих дверей записку, в которой старый зэк сообщал, что ждет его у себя дома.
Двухкомнатная квартира дяди Бори располагалась в полуразвалившейся трехэтажке, которая выглядела словно после бомбежки. По исковерканному паркету семенили жирные тараканы, везде валялись окурки и обрывки газет, мусорное ведро, казалось, не выносили еще с момента перестройки. Вся квартира была пропитана спертым запахом грязи, табака и несвежей пищи.
– Вползай, – хрипло сказал дядя Боря. – Не бойсь, жильцов пока нет, так что можем спокойно все перетереть.
Сергей, не разуваясь, прошел в крошечную комнатенку. Из мебели в ней была лишь одна облезлая табуретка и драный матрас, на котором спал бывший уголовник. Глядя на желтоватые пятна и дырки, прожженные «бычками», на лице Сергея мелькнула гримаса отвращения, и дядя Боря протянул ему рваную газету.
– А ты морду-то не вороти, – сказал он, закуривая. – Небось на зоне погаже будет, а? Принес пузырь?