Всю ночь промучалась Наргуль, не на минуту не уснула, а утром по Арзгиру разнёсся звон колокольцев: гелналджи[14] на верблюдах поехали к юрте невеста. Подруги Наргуль и другие родственницы словно из-под земли появились, оцепили юрту, чтобы не подпустить, как велит обычай, женщин, посланных женихом за невестой. Вскоре приехавшие осадили верблюдов, слезли с них и пошли толпой к кибитке. Сунулись в двери, но налетели на них подружки невесты — и завязалась весёлая борьба со смехом и выкриками «Платите выкуп!»
Выскочила мать невесты, закричала:
— Ах, чтоб вас всех проглотил аждарха[15], убирайтесь отсюда, не мешайте дочке моей ехать к своему суженому!
Разбежались с весёлым смехом подружки. Вошли в юрту гелналджи, взяли Наргуль под руки, повели к первому верблюду и усадили в кеджебе[16]. Тронулся караван обратно, к ханским юртам, где поджидал невесту Арслан. Поджидал и думал сокрушённо: «Она совсем мала, как кусочек лепёшки, что буду с ней делать?!» Вот и сватьи приехали, родственницы Арслана, степенно двинулись к невесте, чтобы принять её и ввести в юрту. Со всех сторон посыпались на её голову конфеты, печенье. Но опять помеха: несколько джигитов, почти мальчики, закрыли изнутри дверь в юрту, не пускают, требуют вознаграждения. Дали каждому по платку, выгнали из юрты, ввели Наргуль. Бабка ей сказала строго:
— Сиди и молчи…
Уселась она, накрытая халатами, и только слышала, как на дворе шумели игрища. Состязались в скачках всадники, боролись пальваны… Звенела музыка и пел бахши[17]. Но вот тихонько пополз в сторону коврик— килим, который занавешивал вход в кибитку, и вошли один за другим несколько аксакалов, а с ними Тахир-мулла. Пошептались между собой старики, пригласили в юрту двух судей. Те, склонив головы, прочитали молитву — олсопы, давая невесте наставления, как жить с мужем, вести хозяйство… Тахир-мулла, когда судьи отошли, дотронулся пальцами до чашки, в которой была «брачная вода», накрытая платком и узелком с монетами, и стал читать молитву — абуль-бешер. И пока проходил ритуал, на дворе у входа сидела с большими ножницами, которыми стригут овец, тётка Арслана, лязгая ими и угрожающе приговаривая:
— Подите прочь, злодеи… Не пущу ни одного, всех порежу на части! — Так она отгоняла злых духов, которые могли во время свершения обряда навести порчу на невесту.
Тахир-мулла окончил молитву, прокричал «Вакырр!», сунул узелок с монетами под полу халата в повёл невесту, сопровождаемую многочисленными родственниками и аксакалами к жениху.
Арслан видел, как медленно приближалась она, меньше других на целую голову, и отчаянно вздыхал. Тётка его в это время, стоя с ним рядом, строго нашёптывала: