Берек-хан присел рядом с джигитами, и его телохранители — брат Мурад и старый друг Нияз-бек — устроились рядом.
— Интересно знать, сколько часов спит Пётр Великий? — поинтересовался Мурад.
— Государи нисколько не спят, они только отдыхают, — ответил Берек-хан. — Их головы не требуют сна — им достаточно только покоя.
— Берек-ага, если это так, не сходить ли тебе к Петру Великому с нашей просьбой, — предложил Нияз-бек. — Просьба туркмен, я думаю, не потревожит царского нутра.
— Может, и не потревожит, — согласился Берек-хан, — но не будем сами тревожить государя императора раньше времени. Аюка-хан уже доложил ему о нашей просьбе, и Пётр Алексеич обещал найти время и прочитать наше прошение. Сейчас Петру Великому не до нас. Государь император послал отряд в Эндери к гребенским казакам, но, оказалось, их там давно нет. Дауд-бек разогнал. Теперь мы пойдём в Эндери на Дауд-бека. Государь обещает большую награду тому, кто возьмёт живым Дауда.
— Берек-ага, что за слово такое, — Эндери, понять не могу, — заинтересовался Мурад. — Как там оказались казаки?
— Хай, браток, разве я знаю. Мне известно лишь то, что царь Иван Грозный, после того, как завоевал Астрахань, сразу послал жить на Терек казаков. Одни поселились в низовьях Терека, а другие выше, их зовут гребенские. Слово Эндери мне, как и тебе, тоже незнакомо.
— Высокородные Береки! — весело воскликнул Нияз-бек. — Да разве можете вы о таком слове знать, если в вас нет ни капли казацкой крови! Да и пришли вы в наши края, на реку Куму, всего-то пятьдесят лет назад. Только человек с казацким родовым корнем может ответить на этот вопрос. — Нияз-бек важно выпрямился и заложил под язык насвай — жевательный табак. Джигиты засмеялись, вспомнив, что Нияз-бек не чистый туркмен. Дед его лет пятьдесят назад, как раз когда поселились хорезмские и мангышлакские туркмены на Куме, бежал с Дона на Куму и прижился у туркмен. Тогда множество казацкого люда старообрядческого толка, чтобы не служить Москве, бежало на Куму. Царские воеводы гнались за ними, вели перепись населения, иных останавливали — возвращали или забивали в колодки. Черкасский князь Шевкал в тот злополучный год, видя, какую пользу может возыметь от того, что казаков примет к себе, поселил их на речке Аграхани. А тут и терский атаман Иван Кукля предложил им берега Терека. Но рука Москвы дотянулась и сюда. Тогда часть их бежала на урочище Мажары, близ Большой Кабарды, а оттуда на Кубань. Многие погибли в стычках с черкесами и иными горскими народами, и лишь немногие осели на Куме, среди которых был дед Нияз-бека.