— Машалла![40] — на едином вздохе, восторженно воскликнули сидящие с Надир-шахом персы, восхищённые искусством палача. Жертва же не вызвала у них ни печали, ни сострадания. Только Надир-шах сказал с сожалением:
— Удивляюсь, как у таких низких людей рождаются благородные дети! Сын Ильбарса совсем не похож на отца: он много вежливей своего родителя,
— Ваше величество! — тотчас подхватил сказанное новый правитель Бухарского ханства Змир-и-Кабир. — Сын казнённого, Абуль-Мухаммед, десять лет жил и учился в Хорасане. Страна великих полководцев и поэтов благотворно подействовала на его натуру, сделав её мягкой и возвышенной!
— Именно мягкой и возвышенной, — согласился Надир-шах, и его военачальники заговорили о сыне казнённого, полагая, что именно его посадит на хивинский престол Надир-шах. Однако персидский повелитель, отметив в хивинском принце его мягкость и возвышенность, этим заявил о его непригодности в это жестокое время управлять Хорезмом.
— Я думаю, Тахир-бек, родственник бухарского хана Абдул-Файза, будет несравненно благоразумнее и сговорчивее покойного Ильбарс-хана. Он тоже учился у нас и вобрал в себя всю культуру Хорасана. К тому же Тахир-бек — чингизид, род его по мужской линии идёт от султанов Турана. — Шах замолчал, и весть о том, кто примет хивинскую корону, полетела по сановникам и войскам, а от них — по всему Хорезму, в другие земли и страны.
В этот же день Надир-шах при многочисленной свите возложил на Тахир-бека корону хивинского хана и вручил ему скипетр, доставленный на Хазараспа, вместе с короной и печатью. Ильбарс-хан имел привычку возить все эти атрибуты с собой, но идя в генеральное сражение с персами, оставил их в Хазараспской крепости у диван-беги[41]. Сановника со всем ханским имуществом и с гаремом Ильбарса доставили к Надир-шаху.
Тахир-бек был начитанным и благообразным юношей. К нему приставили опекуна, он дал клятву на Коране в верности Персидской державе и лично его величеству шах-ин-шаху Надиру, затем его усадили на белую кошму и по обычаю трижды подбросили вверх. Приняв правление хивинским ханством, Тахир-бек получил двадцать тысяч войска и двинулся в Хиву, чтобы разогнать оставшихся в ней ополченцев. Тахир-бек — потомок Чингис-хана, став правителем хивинского ханства, не сомневался, что жители столицы примут его о великими почестями. Пока он ехал в столицу, глашатаи мчались впереди его и в каждом селении, хотя они и были брошены, оповещали неизвестно кого: «Люди великого Хорезма, Аллах даровал нам высшее благо! С его соизволения и по его милости, завоеватель Вселенной, солнце царей Надир-шах уступил народу Хорезма в повелел возвести на трон в Хиве чингизида Тахир-бека!» По дороге этот клич некому было слушать, и в Хиве он никак не мог долететь до ушей жителей, ибо вся округа была затоплена водой и подойти к воротам города было невозможно. Обескураженный Тахир-бек попытался отправить в город гонцов с сообщением о его прибытии и возведении на престол, но гонцов не пустили в город. Возмущённый Тахир-бек стал угрожать хивинцам, призывая на их головы небесную кару. Он уже подумывал: «А не пустить ли войска по воде и не взять ли приступом город?», но тут на ургенчской дороге появились джигиты Мухаммед-Али-хана Ушака, бросились на вояк Тахир-бека и обратили их в бегство. Чингизид с персидскими сотнями бросился назад, к Ханке, и скакав до тех пор, пока его не остановили основные силы персидских войск, которые вёл в Хиву Надир-шах. Новоявленный хан смутился и пытался найти оправдание перед персидским шахом.