Все притихли и замерли, не смея даже кашлем или покряхтыванием нарушить напряжённую тишину. Надир-шах тем временем стоял в боковой комнате под высоким оконцем, в которое струился двумя лучами дневной свет, и неторопливо пил шербет. Он забыл о наполненной сановниками и хивинцами зале и думал о послании русской царицы. Ему было неприятно сознавать, что письмо её отправлялось при жизни, а когда Надир— шах получает послание — она уже мертва. Надир был очень жесток и не боялся смерти — он привык к ней. Но он был суеверен: ему подумалось, что на листе мёртвой царицы, наверное, затаилась хитрая смерть. Нет, шах не возьмёт в руки фирман околевшей императрицы…
Шорох одежды заставил его оглянуться: в комнату вошёл Тахир-хан и, склонившись, доложил, что туркменец с фирманом доставлен пред очи его величества. Надир-шах неспеша вышел в залу и вновь поднялся на тахту. Оглядывая сидящих внизу, он остановил взгляд на Муравине и Арслане, которые стояли на коленях, касаясь друг друга плечами.
— О каких лошадях просит русская императрица? — спросил Надир-шах. — Где её послание?
Шаху подали на золотом подносе изрядно помятый и залепленный свиток. Он не взял его, а покосился на садящего за плечом толмача и тихонько повелел:
— Возьми и прочитай, о чём она просит…
Толмач развернул свиток, бегло прочёл послание и смущённо выговорил:
— Ваше величество, письмо русской императрицы писано ко всем владетелям земель, лежащих ниже. Арала…
Надир-шах брезгливо усмехнулся, вероятно, желая на этом закончить аудиенцию, но любопытство взяло верх.
— Сколько коней она просит?
— Она просит десять туркменских скакунов, которых называет небесными, и прислала за них со своим сейисом десять золотых слитков.
У Надир-шаха на лице не дрогнул ни один мускул: золотом его не удивишь, он из одной Индии вывез его целый караван. Но его удивила щедрость русской царицы.
— Где золото русской императрицы? — спросил Надир-шах, направив испытующий взгляд на Арслана.
— Ваше величество, — залепетал Арслан, — золото русской императрицы отобрал у меня зинданщик.
Сидящие в зале тихонько засмеялись, приняв слова туркмена за чистую ложь. Надир-шах тоже усомнился!
— Если ты врёшь, негодник, я отрублю тебе голову.
— Ваше величество, поверьте мне, пояс со слитками я носил на себе. Я мечтал поскорее пасть к вашим ногам и поднести вместе с фирманом императрицы золотые слитки…
— Золото отыскать и отдать казначею, грабителю отрубить голову, — распорядился Надир-шах. Подумав, сказал мягче: — Возьмите всех русских и поезжайте с ними за скакунами в Питняк: там много коней, взятых в Дуруне и Нессе… Бисмилла…