Азиаты (Рыбин) - страница 192
Подобные разговоры происходили между Лютф-Али-ханом даже в те дни, когда Надир-шах приближался к Мешхеду.
Зелёный и плодоносный Хорасан, несмотря на то, что пришла зима и с гор повеяло холодом, торжественно ликовал, встречая царя-царей. Снова, как и год назад, шли отягощённые трофеями караваны, возвращались на родину рабы, когда-то проданные в хивинское рабство разбойниками. Возле Абиверда строился новый город Хива-абад, и рос он быстро, словно в сказке. Тысячи хорасанцев приветствовали на всём пути Надир-шаха-победителя, освободителя и благодетеля. Все лучшие слова, какие только существовали в персидском языке, относились к едущему на сером аргамаке Надир-шаху. В Мешхеде его встречали вся дворцовая знать, родственники, сыновья и затаивший в себе месть Лютф-Али-хан. Выслушав о поломке нефритового надгробия Тимура, Надир-шах вошёл в большую залу, где лежали самаркандские реликвии, и, ничего не говоря, долго рассматривал их. Шах не обругал Лютф-Али-хана и даже не сделал никакого замечания, что нукеры уронили нефрит. Вечер Надир-шах провёл в обществе сыновей, потом посетил старшую жену, навестил молодых красавиц гарема, остался с одной ненадолго и отправился в свои покои.
Спустя час его околдовало вселенское чудо. Он увидел перед собой покрытую голубым инеем бесконечную пустыню. Над бледно-синим пространством сияли звёзды и кружились планеты. Сначала они были чуть больше звёзд, но вот начали увеличиваться и понеслись, совершая огромные круги и снижаясь к земле: Марс, Венера, Сатурн, Нептун… Вот они всё ближе и ближе, и размеры стали больше мешхедского дворца. Каждая из планет, подлетая к Надир-шаху, останавливалась, тяжело дыша огромными круглыми боками, и уносилась дальше. Так представились ему все планеты и, снова кружась, улетели в звёздное небо. А потом стало тихо-тихо, и спустился с неба на белом облаке Аллах.
— Салам алейкум, — сказал он и ощупал Надир-шаха голубыми глазами.
Шах догадался, что это сам Аллах, и упал перед ним на колени. Всевышний дотронулся до лба Надир-шаха, сказал с горечью:
— Много я видел властелинов, но такого, который бы грабил мёртвых царей, вижу впервые. Вели тому, кто привёз тебе надгробие Тимура и ворота от мечети, немедленно отвезти назад, в Самарканд. Пусть тот, кто взял их, и положит на прежнее место…»
Надир-шах проснулся оглушённый и раздавленный словами Аллаха. В голове его стоял необычный, неземной звон, а грудь давило изнутри, словно в ней поселился чужой дух. Он не только распирал грудную клетку, но и заставлял каяться в содеянном над прахом Тимура. Хватаясь то за горло, то за голову, Надир-шах понял, что Аллах вселил в него душу самого Тимура. Он заставлял Надир-шаха мысленно, про себя произносить: «Виноват, каюсь… Злой дух попутал меня посягнуть на твою вековечную славу и украсть её для себя… Я поступил, как разбойник, но не как властелин… Я прошу прощения и клянусь тебе, великий Тимур, надгробие с твоей могилы отвезёт и положит на место тот, кто его снял. Когда тяжёлый нефритовый камень снова прикроет твой прах, то и душа твоя успокоится и не будет носиться по всей Вселенной. И тот, кто снял ворота с мечети Биби-ханым, он же и поставит их на место, — в этом тоже даю клятву. Пусть душа твоя, могучий Тимур, ходит через эти ворота к твоей верной супруге… Прости меня и ты, Всевышний, не поднимай больше душу Тимура и не насылай её на меня. Нет ничего позорнее, когда один великий дух смущает дух другого великого!»