— Н-да… — Волынский сглотнул слюну и облизал сухие губы. — А живёшь далеко ли?
— Да тут же, через дорогу. Как протрезвеете, так и заходите.
— Подлая баба, — оскорбился Волынский. — Ты что, не видишь, с кем разговариваешь?! Где это видано, чтобы губернаторы по обывательским домам лазили! Убирайся прочь…
— Спасибо, ваш высокопревосходительство, и на этом. — Женщина встала и торопливо удалилась.
Волынского раздели и уложили спать. Проснулся он среди ночи как и в былые времена от тоски и сухости во рту. Гайдуки принесли ему квасу. Отпив из кружки освежающий напиток, губернатор вспомнил о вчерашней вдове и спросил:
— Как зовут даму, которая тут была?
Гайдуки отвечали, что знать не знают, но если потребуется…
Волынский, вновь повалившись в постель, устало выговорил:
— Узнайте, где живёт, как зовут и хороша ли дочка у неё? Если красива, приведите в кабинет вместе с матерью.
Утром после завтрака представили ему обеих. Волынский некоторое время внимательно разглядывал женщин, размышлял про себя: «Красотой, пожалуй, астраханской Ланочке не уступит, да вдобавок свежа, никем не тронутая ещё. Лицо белое, дородное и очертания дворянские — что нос, что глаза. Причёска тоже на западный манер, высокой шапкой светлые волосы вздымаются. Груди маловаты, но зато бёдра хороши и талия тонка». Волынский руку протянул, чтобы ощупать девицу, но вовремя спохватился и лишь зажал в ладони её хрупкие пальчики.
— Зовут как? — спросил, сдавливая ей ноготки, отчего барышня зарделась румянцем и глаза у неё заблестели.
— Язык проглотила от счастья, сроду ведь генерала не видала, — торопливо пояснила благодетельная мамаша. — Юленькой её звать,
— Юля, — наконец произнесла и сама барышня.
— Ну так что ж, Юленька, — попросил Волынский, — ты пока иди домой, а мы поговорим с твоей маман. — И дождавшись, когда прикроет за собой дверь барышня, он обратился к её мамаше:
— Каких благ от меня желаете, Авдотья Ивановна? Говорите без стеснения:
— Да ведь просьба у меня одна: не успел покинуть воеводство ваш батюшка, как городской магистрат отобрал у меня сад и приписал к соседнему, казённому, а в саду яблоньки, а под яблоньками огород, на котором росли кабачки, чеснок, лук и салат. Прошу вас, заступника нашего, отдать мне, что взяли?
— Отдадут, куда они денутся! — охотно пообещал Волынский. — Завтра указ напишу, а сегодня вечерком, как стемнеет, ты мне Юленьку пришли: пусть у меня в комнате уберёт.
— Может, сама приберу, хуже не сделаю, довольны останетесь?
— Стара ты для меня, Авдотья… Для батюшки — куда ни шло! — он озорно засмеялся и смолк, тут же сказал с угрозой: — Только не вздумай шутить со мной, раздавлю, как мокрицу. Сад получишь, только дочку свою научи, чтобы не противилась. Тебе сад, а ей бриллианты… На, возьми. — Он достал из шкатулки ожерелье и подал Авдотье.