О чем-то поговорив между собой по-немецки, вражеские разведчики пошли в глубь хутора. Через некоторое время они вернулись. Трое из них помчались обратно, в направлении Суземки. Остальные пятеро, остановившись у той же крайней хаты, спешились. Оставили на посту одного солдата, вчетвером направились к входной двери, громко постучали в нее. Теперь на стук вышла женщина. Широко раскрыв дверь, она выскочила во двор.
В темных сенях все четверо гитлеровцев были схвачены и связаны партизанами отделения Корнюшина из группы Лепкова. Они же сняли без выстрела и вражеского постового, выставленного у хаты.
— Эй, Сухих, подмени-ка немецкого часового, замерз бедняга, — весело скомандовал Лепков.
— Слушаюсь, товарищ командир! — Сухих быстро надел форму немецкого солдата и стал на пост на том самом месте, где две-три минуты назад стоял фриц.
А трое разведчиков противника, возвращавшихся из хутора в Суземку, миновали засаду Чикаберидзе, опять не заметив ее, помчались галопом, чтобы скорее доложить своему командованию результаты разведки.
Не прошло и часа, как в километре от засады появилось до сотни фашистских конников. Тотчас же снова помчался по извилистому оврагу конный связной к Исаеву. Тем временем враги приближались к засаде. Как только их конники прошли гребень высотки, в полукилометре за ними показалось около тридцати подвод с пехотой, по пять-шесть человек на каждой.
— Без команды огня не открывать! — скомандовал Чикаберидзе. И, успокаивая волнение бойцов, добавил: — Не уйдут, гады, всех здесь уложим!
— Это уж точно, товарищ лейтенант! — весело сказал командир пулеметного отделения Дмитрий Швецов.
Чикаберидзе, волнуясь не меньше других, наблюдал в бинокль за вражеской конницей, уже приближавшейся к хутору. И вдруг на нее обрушился откуда-то шквал огня. Только после боя Чикаберидзе узнал, что врагов, даже не успевших развернуться для боя, поливали свинцовым огнем бойцы групп Морозом и Лепкова.
Вражеские кавалеристы спешивались, а их перепуганные лошади бежали в лес.
Взвилась красная ракета — сигнал для Чикаберидзе. Все его пять пулеметов одновременно ударили по пехоте врага и по его обозу. Не выдержав мощного огня партизан, и конница, и пехота противника обратились в бегство. Их командиры пытались удержать своих солдат, но остановить их не могла уже никакая сила. До Чикаберидзе донеслось мощное «ура»: основные силы отряда начали преследование врага. Противник отступал не по дороге, а прямо по заснеженному полю, стремясь выйти из-под прицельного огня партизанской засады. Наблюдая за боем в бинокль, Исаев заметил это, подозвал меня к себе: