— Разрешите вопрос?
— Да.
— Михайлов жил один?
— Один. Ключи он увез с собой. Дверь и ящики стола пришлось открывать, взламывая замки.
— Взламывая?
— Так мне сказали товарищи из Свердловска. Возможно, они имели в виду «вскрывая».
— Ни в вещах, ни в карманах Михайлова ключей не было, — сказал Афонин, мысленно прикидывая, насколько этот новый факт укладывается в составленную им для себя версию.
— Знаю, что не было. Начинай! — приказал полковник совсем другим тоном.
Афонин обладал хорошей памятью. Не заглядывая в блокнот, он сжато, но с необходимыми подробностями пересказал начальнику всё, что услышал от Нестерова и Лозового, не пропустив и версии последнего.
На версию полковник реагировал одним словом:
— Нелогично.
— Я сразу обратил на это внимание, — сказал Афонин.
Он замолчал, выжидательно глядя на начальника, не зная, нужно ли продолжать.
— Давай дальше! — сказал Круглов. — Выкладывай теперь свою версию, гипотезу, предположения — в общем, всё, что у тебя в голове. А я буду отмечать нелогичности у тебя. Говори так, как если бы я ничего не знал. Согласен?
— Конечно, товарищ полковник!
Афонин не сумел скрыть одобрительной улыбки. Такой метод был самым плодотворным и быстрее всего мог привести к цели. Впрочем, это было не ново, в управлении часто прибегали к такому способу обсуждения при расследовании уголовных дел, которые нередко бывали еще более запутанными, чем дело Михайлова.
— Ни Лозовой, ни Нестеров не обратили внимания на два очень важных факта, — начал Афонин. — Третьего они не знали, но его знаем теперь мы. Этот третий факт, не менее важный, чем два других, заключается в том, что Михайлов не хранил никаких фотографий, никаких писем, вообще никаких бумаг. Те, что у него были, он уничтожил перед смертью. Обычно люди так не поступают. На это должны быть серьезные причины. Можно было бы подумать, что и паспорт им уничтожен. Но это не так. Отсутствие паспорта ничего не значащая деталь. Уничтожать его Михайлову не было никакого смысла. Он просто потерял его в дороге, вместе с ключами, которые не мог выбросить, так как о самоубийстве не думал, а намеревался, получив награду, вернуться в Свердловск. Паспорт обязательно найдется…
— Пока еще не нашелся, — вставил Круглов.
Эта реплика сразу показала Афонину, что в своих умозаключениях полковник шел с ним параллельным путем, хотя до приезда Афонина и не знал того, что рассказывали Нестеров и Лозовой. Было очевидно, что Круглов давно отдал приказ искать потерянный документ по линии Свердловск — Москва.
— Фотографии на паспортах, как правило, очень плохи, — продолжал Афонин. — Таким образом, у нас нет ни одной хорошей фотографии Михайлова. Это не может быть случайностью.