— Я догадался.
— Я услышала твой голос и… Я не смогла…
— Успокойся. Я все понимаю.
— Правда? — Элен всхлипнула.
— Думаю, да.
— Медсестра дала мне обезболивающее. Лекарство мне не помешает — лицо действительно сильно болит. Но я решила, что не приму таблетку, пока не скажу тебе то, что должна сказать. Боль затмевает все, но в то же время она побуждает к действиям.
— Элен, ты вовсе не обязана что-либо объяснять. — На самом деле Ральф сознавал — ей это необходимо, но его страшило то, что он мог услышать… То, как она выместит свою обиду на нем, не решаясь порвать с Эдом.
— Нет, обязана. Я должна поблагодарить тебя.
Ральф прислонился к дверному косяку, прикрыв глаза. Он испытал огромное облегчение, но не знал, как ей ответить. Готовый уже сказать: «Мне очень жаль, что такое случилось с тобой, Элен» — самым спокойным тоном, он подумал, что это доказало бы его опасения услышать упреки в свой адрес. И словно прочитав его мысли, Элен сказала:
— Во время обследования и первые часы в палате я была ужасно зла на тебя. Я позвонила Кэнди Шумейкер, моей подруге с Канзас-стрит, и она забрала Натали на ночь. Кэнди все допытывалась, что произошло, но я не в состоянии была ничего объяснять. Меня просто взбесил твой звонок в полицию, ведь я запретила тебе…
— Элен…
— Позволь мне договорить, чтобы я могла спокойно принять таблетку и заснуть. Хорошо?
— Договорились.
— Сразу после ухода Кэнди — хорошо хоть дочурка не плакала, я бы этого просто не вынесла, — ко мне в палату вошла женщина. Поначалу я подумала, уж не ошиблась ли она дверью, но посетительница пришла именно ко мне, и тогда я сказала, что никого не хочу видеть. Не обращая на мои слова никакого внимания, женщина закрыла дверь и подняла юбку, чтобы я увидела ее левое бедро. От самого верха и до колена тянулся глубокий шрам.
— Она представилась как Гретхен Тиллбери из Центра помощи женщинам, адвокат, ведущий дела о жестоком обращении с домочадцами. Когда муж распорол ей ногу кухонным ножом в 1978 году, она умерла бы от потери крови, не окажи ей сосед первую помощь. Я посочувствовала ей, но сказала, что обсуждать свою ситуацию ни с кем не намерена, пока сама все не обдумаю. — Элен помолчала. — Но знаешь, я солгала. У меня было более чем достаточно времени для раздумий, потому что впервые Эд ударил меня два года назад, еще до того, как я забеременела. Просто я продолжала… Отодвигать и дальше эту проблему.
— Я понимаю, — сказал Ральф.
— Эта дама… Должно быть, их учат, как сломить оборону других.
Ральф улыбнулся:
— Уверен, это входит в программу их обучения.