«Интересно у нас распределились обязанности, — недовольно сказал он в камеру. — Мы таскаем, а ты кино снимаешь».
«Дорогая игрушка, Володь?» — спросил Израиль Борисович.
«Это мне сотрудники подарили», — ответил голос Гариваса.
Запись оборвалась.
— Ну, что я вам скажу… — Бравик поставил локти на стол и сцепил пальцы. — У нас никогда не было «Нивы» — это раз. Папа никогда не отпускал усы — два. И папа ни разу в жизни не ездил на рыбалку — три.
— Не говоря уже о том, что ни я, ни, надо полагать, ты не помним этого случая, — сказал Гена.
— Не говоря уже об этом. — Бравик посмотрел на Худого. — Что скажешь?
— Не понимаю. Просто не понимаю. Создать подобный файл — это не шутки. Изменить фотографию, поменять на ней людей местами, кого-то состарить, изменить позу — это требует умения и времени, но это осуществимо. Теоретически, Вовка мог убрать с заднего плана Генку и посадить туда Гольдмана…
— Гольдберга, — сказал Гена.
— Он мог поменять фамилии на дверной табличке. Но сделать такой видеофайл… — Худой с сомнением покачал головой. — Тут нужна студия уровня Джорджа Лукаса. Такое под силу только настоящим мастерам с профессиональным программным обеспечением.
— Значит, ему помогли, — сказал Гена. — Вопрос: кто?
— Нет. — Бравик отрицательно двинул подбородком. — Главный вопрос прежний: зачем? Кто бы ни помог ему это сделать — это не так важно. Это сделано. Перед нами видеофайл. С действительностью он ничего общего не имеет. Этих проводов на рыбалку не было. А видео — есть.
— Да, еще текст… — Худой поднял голову. — В раровском файле, кроме видео, есть текст.
— Показывай, — сказал Гена.
— Вот, — Худой открыл текстовый файл. — Это про Израиля Борисовича.
— Читай, — сказал Бравик Гене.
— Почему я?
— У тебя хорошая дикция.
— И красивые обертоны, — добавил Никон. — Читай, не бзди.
Гена стал читать:
— «Браверманн-пэр как-то раз сказал мне, что если у человека есть в руках специальность, то человек этот не пропадет ни при каких политических погодах. Ну да, как же. Сто раз я видел, как у человека в руках была специальность и как его зубы были на полке. И сто раз я видел, как никчемные людишки знали прикуп и жили в Сочи. К тому же страна, в которой нас догадало родиться с умом и талантом, исправно пережевывала и выплевывала в самое что ни на есть говно самых достойных.
Их кости — в Казахстане и Магадане, среди снега и ковыля. Нередко «достойным» удавалось вывернуться, создавать квантовую физику, делать ракеты и писать замечательные книги. Но и тут, на бифуркациях их судеб, их ждали всякие парткомы-месткомы-обкомы или иные подлые разнообразные случайности. Израиль Борисович сделал заурядную научную карьеру. Хотя завотделом отраслевого института — это не так мало, учитывая обстоятельства, в которых ему довелось начинать».