Гаривас вынул из тумбы «Buchanan’s», налил и подал стакан Лободе. Тот выпил, как молоко. Гаривас плеснул еще.
— На, — сказал Гаривас и протянул сигарету. — И успокойся.
— Спасибо… — Лобода почиркал колесиком, прикурил, выдохнул, разогнал дым ладонью. — Знаешь, самый верный способ п-п-привести человека в неистовство — это три раза подряд п-п-повторить ему «успокойся».
— На тебя действительно напали, — сказал Гаривас. — Сломали височную кость.
— Но тогда п-п-почему никто ничего не помнит?! — выкрикнул Лобода. — Я же смотрел журнал п-п-поступления больных! Меня в Склиф н-н-не привозили! — Он жадно затянулся. — П-п-плесни еще.
Гаривас налил, Лобода махнул одним глотком.
— Почему так п-п-получилось?! — свистящим шепотом сказал он, выдохнув в кулак. — Почему никто ни хера не п-п-помнит, а я помню? К-к-кто со мной играется, Вова? К-к-кто меня с ума сводит?
— Сань… — Гаривас сел на диван рядом с Лободой и обнял его за плечи. — Эх ты, бедолага. Это я во всем виноват, Сань. Впрочем, «виноват» — немножко не то слово…
* * *
Выл ветер, в складки и капюшон куртки набивался снег. У Гариваса дрогнули ресницы, он покусал нижнюю губу и скрюченнной кистью ударил себя по лицу. Потом еще раз, и еще, и еще. Потом он запрокинул голову и закричал. Он выл, хрипел, на висках набухли вены, в углах рта собирались и тотчас превращались в крохотные льдинки капли слюны. Он рычал, визжал, хватал воздух искаженным ртом и опять надсадно кричал в черное небо с росчерками снежных зарядов. Потом он перевел дух, выгреб из капюшона снег, растер по лицу, подвигал шеей, сипло выматерился и начал медленно дюльферять в кромешной тьме.
* * *
— …никто ему не п-п-поможет, никаких шансов. Еще п-п-полчаса-час — и он замерзнет. Он сказал, что никогда в жизни ему не приходилось т-т-так чудовищно напрягаться. Как-будто он п-п-поднимал убийственный груз — и поднял. Как будто п-п-прочнейший шнур рвал — и разорвал. Когда Паша его п-п-положил в спальник, то он почувствовал, что на него снизошла какая-то п-п-пьянящая радость. Он чувствовал… Ну, к-к-как сказать? Могущество. Как будто нет ничего невозможного. Он вернулся в М-м-москву, и через неделю все случилось в п-п-первый раз. Ольги д-д-дома не было, она у родителей н-н-ночевала и Витю с собой взяла. Это б-б-был день рождения отца. Вова п-п-припил, стал смотреть фотографии — к-к-как они с родителями в Одессе, как за г-г-грибами поехали в семьдесят восьмом, как Вова занял п-п-призовое место…
* * *
Щуплый мужчина с жидко поросшей грудью неуверенно вышел к бортику бассейна, опасливо оглядел циклопическое помещение и мелким шагом двинулся к лестнице с толстым поручнем из нержавейки.