Комиссар отвез нас домой. За всю дорогу мы не обмолвились ни словом. Мерли была по-прежнему бледна как смерть. Я хотела, чтобы она легла отдохнуть в своей комнате, но она наотрез отказалась.
— Не оставляй меня, Ютта, — попросила она, — а не то я рехнусь.
Под конец я уломала ее прилечь на диване в кухне. Укрыла ее и заставила выпить травяной настойки, которая обнаружилась в шкафу. Откуда она у нас, я уже не помнила. Наверное, подарил кто-то.
Я и сама отхлебнула, прямо из горла, но мне не стало ни легче, ни теплее.
— Только не уходи, — попросила Мерли с такой безысходностью в голосе, что мне не оставалось ничего другого, как взять стул и сесть рядом.
— Это не Каро, — сказала вдруг Мерли, сжимая мои пальцы. — Это ее тень. Понимаешь, о чем я? Или нет — оболочка. А сама Каро давно уже покинула свое тело.
Мерли увлекалась темой жизни после смерти и перечитала об этом массу книг. Мы с Каро порой не могли уснуть, наслушавшись ее жутких историй.
— Она уже там, наверху, — Мерли сделала многозначительную паузу, как обычно в таких случаях, — а это непросто, когда ты умираешь насильственной смертью. Ее душа сейчас мается, не знает, куда ей приткнуться, потому что она к этому не готовилась.
— Перестань, Мерли! — не выдержала я. — Будто не хватило ей земных мучений, она, по-твоему, должна мучиться еще и на том свете. Я не хочу ничего об этом слушать.
Мерли заплакала. Я погладила ее по руке — все, на что была способна. Я обреченно ждала той минуты, когда пройдет шок и сама расклеюсь.
— Может быть, матери позвонить? — спросила я.
Моя мать была для Мерли роднее, чем ее собственная. Невероятно, но факт. Там, где жили ее родители, все было скучно и стерильно. Их дом, деревня, палисадники под окнами — точно кладбище. Они приезжали к нам лишь однажды. Переступив порог, остановились в прихожей и глазели вокруг, как в магазине, подыскивая слова. Слов для нашей квартиры они не нашли. Даже когда мы все уютно сидели на кухне и пили кофе с тортом, нарочно испеченным нами к их приезду. Потом они, конечно, все высказали Мерли. Как оказалось, в квартире у нас было грязно, Каро была неподходящей подругой для Мерли, равно как и я — испорченная богачка. Мерли их больше не приглашала.
— Да, — кивнула она, — позвони.
Свалить весь груз ответственности на мою родительницу — вот что мы хотели сделать. Но для чего еще существуют родители? С этой мыслью я стала набирать номер. Услышав голос матери, почувствовала себя так, будто мне пять лет. Со мной случилось нечто ужасное, и я нуждалась в утешении.