Час спустя он закрыл дневник Каро и отодвинул его в сторону. Чтобы оставаться объективным, он не должен принимать эту историю близко к сердцу. Необходим трезвый взгляд на вещи, иначе ему никогда не распутать этого дела.
Он вспомнил худое личико Каро, ее щуплое тело, острые плечи, обкусанные ноги, шрамы на руках… и со вздохом придвинул к себе документы, которых накопилось уже приличное количество. Он был бы рад отвлечься, заняться чем-нибудь еще, но все, лежавшее на столе, вертелось вокруг Каро. Когда в кабинет вошла коллега, чтобы спросить что-то, он рявкнул на нее без причины. Она лишь подняла брови. Они давно работали вместе и знали сильные и слабые стороны друг друга, как знают друг друга супруги, прожившие в браке много лет.
— Извини, — сказал Берт, — это дело тяжело мне дается.
Потому что у них с Каро было много общего и она была ему симпатична. Но это никого не касалось.
Имке Тальхайм очень беспокоилась о дочери. Она пыталась подавить это беспокойство, равно как любое чувство, нарушающее ее душевное равновесие. В этом ей помогала работа. Вернувшись на мельницу после похорон, она накормила кошек, заварила чай — сорт «Зимняя сказка», хотя было лето, — и вышла с чашкой на террасу, надеясь привести себя в рабочее состояние.
Ничего не помогало. Тревога не отпускала ее целый день. Она позвонила своей матери, потом позвонила Тило, который был на конференции в Амстердаме, но и это не принесло ей облегчения. Проведя ночь без сна, она снова вышла на террасу с чашкой чая. Может быть, сегодня удастся написать хоть пару строк.
Лето было в самом разгаре. Солнце с высоты палило на зеленые луга и овец, пасущихся на них. Кошки лениво растянулись в тени под сараем. Птица, усевшись на забор, неподвижно таращилась на нее. Как ни умиротворяющи были эти знакомые виды, а унять тревогу, сжимающую Имке точно клещами, они не могли. Как Ютта могла решиться на такое? Как она могла обращаться напрямую к убийце, угрожать ему? А вдруг он тоже был на похоронах и все слышал? Ведь это смертельно опасно. Может быть, она сошла с ума?
Имке дрожащими руками поставила чашку на стол и стала массировать немеющие пальцы. Нет, при таком настрое не напишешь ни строчки.
В дверь позвонили. Имке встала и пошла открывать. На пороге стоял Тило.
— Соскучился я, — сказал он, обнимая ее.
— А ты почему не в Амстердаме? — спросила Имке и поцеловала его в особо чувствительное место на шее. — Конференция разве закончилась?
— Я уехал на день раньше. — Он отступил и внимательно взглянул ей в лицо. — Ты неплохо выглядишь, бледная только. Устала?