— Но ее стихи описывают очень темную и опасную любовь.
— Не факт, что она закончилась убийством. — При этих словах Берту пришло в голову, что настоящая любовь только такой и бывает, но он, конечно, опять промолчал.
Имке внимательно смотрела на него, будто читала мысли.
— Понимаете, мне дурно становится, как подумаю, что этот человек незаметно бродит где-то рядом с моими девочками, — призналась Имке, — и помочь им нечем.
— Фантом просто, — согласился Берт. — Я также читал дневник Каро, но и там ничего конкретного не указано. Никаких реальных нитей, что вывели бы нас на него. Досадно. Но вместе с тем нельзя войти в чужую жизнь, не оставив там следов.
— Особенно в жизни любимого человека. — Имке откинулась на спинку стула и положила ногу на ногу. — Вы все-таки не думаете, что Ютте и Мерли угрожает опасность?
Берт уже заметил, что ее тактика состоит в том, чтобы убаюкать его, усыпить бдительность, а затем огорошить неудобным вопросом, так что он был готов к такому обороту.
— Утверждать не могу, — ответил он.
— Спасибо, ваш ответ дает много пищи воображению, — усмехнулась она. — А вы представляете, каково мне наблюдать, как мой ребенок ходит по краю пропасти, не имея средств уберечь его?
— Отправьте их куда-нибудь отдохнуть, — предложил Берт, — сейчас ведь каникулы.
— Именно об этом я и хотела поговорить с вами.
— Только дайте мне знать, куда они поедут, — прибавил он, — на тот случай, если возникнут новые вопросы.
— Да, но они не хотят уезжать! В том-то и проблема. И вот я решила попросить вас, чтобы вы поговорили с ними, растолковали им всю опасность их положения. Припугните их, что ли…
— Припугнуть Ютту и Мерли? Вы, наверное, шутите?
— Ах да, им же все нипочем. Будь моя воля, я бы силком притащила их на вокзал и посадила в поезд.
— За чем же дело стало?
— Теперь вы, наверное, шутите.
Они рассмеялись, и последние следы неловкости, остававшейся между ними во время разговора, растаяли.
— Хорошо, — обещал Берт, — я попробую. Но многого не ожидайте.
Имке проводила его до машины. Пожимая ему руку, она поднялась на цыпочки и быстро поцеловала его в щеку.
Выехав на шоссе, Берт поставил в плеер диск Джона Майлза и поддал газу. Он был не из тех мужчин, что заводят романы на стороне. Он любил свою жену и детей. Его устраивала его жизнь, и он не хотел никаких осложнений. Ему никогда в голову не приходило сближаться со свидетельницами или другими женщинами, с которыми он сталкивался по работе.
Нет, это невозможно. Имке Тальхайм и он. Немыслимо. Как вода и огонь. Горы и равнины. Свет и тень.
На диске заиграла «Музыка была моей первой любовью». Когда Берт слышал эту песню, ему казалось, что стоит расправить руки — и он взлетит. Он прибавил громкости. Машина словно парила над дорогой.