Леди Чейл имела обыкновение последний бал сезона проводить у себя, и теперь она отдала весь второй этаж принадлежавшего ей особняка своим многочисленным гостям. Огромная гостиная, выдержанная в белом и голубом, была превращена в танцевальный зал. Две другие комнаты, меньших размеров, предназначались для любителей карточной игры, которые теперь склонились над столами, покрытыми зеленым сукном.
Клода ничто здесь не радовало. По его мнению, на балу было слишком много его родственников. Он ответил своей младшей сестре с искренним сочувствием:
— Не бойся, что со дня на день тебя выдадут замуж. Ведь тебе только семнадцать! К тому же она будет подбирать тебе парня с большими возможностями, чем у младшего сына леди Чейл. И советую тебе, моя дорогая, никогда не забывать, что ты не только дочь графа, но и внучка герцога!
— Некоторые члены нашей семьи об этом нисколько не заботятся, — недовольно заметила Кейт.
— Нет, мама заботится, только она предупредила, что сейчас нет подходящих богатых наследников и она решила присмотреться к младшему сыну леди Чейл, так как у него хорошие виды на будущее.
— Раз ты не хочешь выходить за него замуж, то стой на своем, Бэбс, как бы ни изводила тебя графиня, сказала Кейт и быстро добавила: — Будь добра, оставь нас с Клодом одних. Мне надо срочно кое-что с ним обсудить.
— Хорошо вам говорить! — ответила Барбара довольно резким тоном. — Я набралась храбрости и попросила кузена Ралфа попробовать отговорить ее.
— Тише! Она вышла из зала! — наклонившись к Клоду, сказала Кейт.
Юная леди Барбара тут же отошла от них и, пройдя мимо стаек гостей, направилась в гостиную.
— Она нас увидела, — понизив голос, сказала Кейт. Она идет сюда.
Сожалея, что не может последовать примеру своей сестры, Клод обернулся.
На этот раз графиня, как сразу угадал Клод, была настроена миролюбиво. Она явилась на бал в великолепном одеянии: в открытом платье из муслина в белую и синюю полоску, с поясом в виде широкого кушака, концы которого свисали сзади до самого пола, голову графини венчал тюрбан с плюмажем. Тонкие губы, которые всегда, сколько помнит Клод, были недовольно поджаты, теперь изображали что-то вроде улыбки.
— Ну, как, дети? — Прекрасно поставленный голос лишний раз подтвердил благородное происхождение графини. — Мне приятно видеть, с какой радостью вы воркуете. Моя дорогая Кэтрин, надеюсь, вы оставили хотя бы один танец для Клода?
— И у меня, и у Клода все танцы уже заняты, — ответила Кейт.
— Ничего глупее нельзя было придумать, — с обиженным видом проговорила графиня. Несмотря на улыбку, глаза ее глядели холодно и настороженно. — Сейчас я промолчу, хотя для меня это стало полной неожиданностью!