- Благородный Мастер, - как только по таверне пронеслись первые, грубоватые звуки, Младший перестал дышать. Бородач тоже удивился, но виду не подал. - Как же вы можете так очернять своих собратьев? Разве можно вложить душу в изделие, сделанное по заказу? Нет, такое может подарить только истинное вдохновение!
- Слова твои мудры. Но не стоит пустословить. Наши мастера всегда вкладывают свою душу в молот и поэтому наши доспехи и оружие крепки и надежны!
- С этим сложно поспорить, - я скрестил руки на груди и напряг извилины, раз уж начал торг, отступать нельзя - перестанут уважать. - Тогда скажи мне мастер, кому ты продаешь свои изделия?
- Чаще воинам, реже сторонним покупателям.
- Вот! И сейчас ты видишь перед собой двух воинов, отправляющихся на поле брани.
- И что? - не понял гном.
- Послушай мастер. Империя воюет, и мы, её верные сыновья, складываем свои головы на полях сражений. Но только представь что падет последний муж, и на эти прекрасные земли ступят Нимийцы.
- Торговать можно со всеми, - бородач казался самой невозмутимостью, но я только начал.
- Это так. Но ты торгуешь с нами уже многие годы. Разве это не говорит о том, что между нашими народами сложились дружественные отношения? Ваши отпрыски учатся в нашей Академии, ваша гильдия не платит пошлину на ввоз материалов. Но можешь ли ты утверждать, что все сохранится на своих местах когда падет Император, а на трон сядет король варваров? Разве можешь ты предать дружбу двух народов? Задумайся о том, что, возможно, эта куртка решит исход сражения. А где победа в сражениях там и победа в войне. Пятьдесят золотых!
Полурослик задумался, а у меня появилась возможность перевести дыхание и размять язык. Все-таки, наречие подгорного народа обладает очень грубым и резким звучанием, что весьма непривычно.
- Я услышал тебя, - сказал мастер. - Я уважаю дружбу наших народов, и уважаю воинов, независимо от роста и длинны бороды, каждый солдат достоин почитания. Пятьдесят пять золотых!
- Но...
Торговались мы еще примерно час и в итоге я сбил цену до сорока девяти золотых. Забрав куртку, которая села как влитая, я раскланялся с гномом по имени Дирхид, и покинул лавку. Карман больше ничто не оттягивало, все деньги, полученные от выполненного заказа, ушли в новое дело. Во всяком случае я надеялся что разорился не в пустую и получу с войны больше, много больше. Младший же, еле оторвавшись от лицезрения бастарда, который стоил почти сотню полновесных, семенил рядышком и жадно пожирал глазами мою обновку. Что поделать, у него, как оказалось, был только простенький латный доспех, собственно именно такой вид брони был самым распространенным как среди обычных солдат так и у наемников. Правда, теперь мне придется стрельнуть у обозников какую-нибудь кольчужку, надеюсь, никто против не будет. В крайнем случае, сниму с Нимийцев.