— В первый раз в бою?
Я молча кивнул головой.
— Ничего, привыкнешь, — продолжил он слегка надтреснутым голосом. — После первого раза всем плохо бывает, а потом ничего, втягиваешься.
Я с удивлением уставился на него, несмотря на грязь, покрывавшую его лицо было видно, что это молодой парень, примерно моего возраста. На грязном лице блестели зубы и глаза, он подмигнул и сказал:
— Не тужись, всё нормально будет. Станешь как мы, злобинские, а злобинские на драку всегда злые были. Фашисты это ещё поймут! — и протянув мне руку представился, — Сергеев Андрей!
Машинально пожав руку ответил:
— Тоже Андрей, только Стасов, — и тут всё завертелось перед глазами. Злобинские, Сергеев, Андрей. Это же мой двоюродный дед! Мне же бабка про него рассказывала, что он в начале войны безвести пропал! А родной дед тоже присказку про злобинских повторял! Они же из енисейских казаков, со станицы Злобино, которая сначала превратилась в деревню, а потом частью Свердловского района Красноярска стала.
— Э! Ты чего! — я увидел перед собой испуганное лицо своего деда, — ты прекращай помирать, сначала ещё несколько гадов грохни, тогда уж ладно! — видимо только теперь разглядев мои петлицы, он дёрнулся. — Ой! Товарищ лейтенант, извините!
— Нормально всё, — сипло прошептал я, — это просто отходняк, сейчас всё пройдёт. И на "вы" не нужно!
В голове был шторм! Он? Не он? Как быть? Что делать? И вдруг пришло спокойствие и понимание. Сделаю всё, что от меня зависит, чтобы этот Андрей Сергеев не сгинул в боях на украинской земле а выжил. Выжил и вернулся домой, а если я хоть как-то приближу день возвращения домой таких же Андреев, то проживу свою вторую жизнь не зря!
— Ну ты даёшь, тёзка, — продолжил он, — побледнел, глазоньки закатил, ну впрямь девка перед первым разом! — и жизнерадостно заржал. Мы сидели и смеялись, когда раздался свист, за которым последовал один взрыв, потом ещё и ещё. Взрывы слились в один грохот, земля опять отталкивала меня от себя, а я лежал и улыбался, сам не зная чему. Потом прилетели самолёты, за ними опять била артиллерия и миномёты, снова атака немцев и так раз за разом. Стало уже темно, а этот бой всё не прекращался. Время от времени передавали какие-то приказы, но все они будто проходили мимо моего сознания. Только последний приказ встряхнул меня, сообщили, что идём на прорыв! Последующие двое суток я почти не помню. Перегруженый мозг просто отказался помнить происходившее, бой, за ним новый бой и так раз за разом. Но мы шли. И вышли. Дивизия, вернее то, что от неё осталось, пробилась из окружения и начала сосредотачиваться в районе г. Струсова.