Пепельницы я вытряхиваю в мусорное ведро на камбузе и чиню, раз уж я тут, перегоревший предохранитель в измельчителе — инструментами Роло. Завтра капитану будет приятный сюрприз — по крайней мере, приятнее, чем тот, который ему чуть не устроили. Не знаю, кто копался в проводке, но совершенно очевидно, что в измельчителях для мусора этот кто-то не разбирается. Я имею в виду, что выключатель был уже не столько выключатель, сколько детонатор. Нажмешь — и в следующий миг превратишься в миллиард крошечных мусорных брикетиков в форме спагетти. Кому-то повезло, что я здесь и могу все отремонтировать.
Пора нанести последний визит в ванную. Я чищу зубы и закрываю тюбик. Я вешаю полотенца и выпускаю воду из ванны. С пеной мне ничего не поделать. Надеюсь, к утру она осядет.
К утру? Так ведь уже утро. Счастливая ночь позади, и пора возвращаться в каюту. Правда, я не выяснил, что затевает тот человек с долотом. Ничего, думаю я, закрывая за собой дверь на пассажирскую палубу. Завтра будет новый день. И следующая ночь, и еще, и еще…
Настанут ли они, эти счастливые ночи? И да и нет. Они настанут, но будут уже не такие суперсчастливые.
Никто, и особенно я сам, не заметил, что вместе с бумагой для принтера я случайно засунул в карман несколько страниц из бортжурнала — страниц, содержащих сведения самые что ни на есть шокирующие и животрепещущие. Сейчас я узнаю всю ПРАВДУ о тайной миссии «ЕГ-54».
Итак, наконец-то мы дошли до главного: тайна «ЕГ-54». Пришлось подождать, правда? Мне — даже дольше, чем вам. Вам-то не надо было ради удовольствия мистера Томаса возиться со словарем и абзацами. Зачем я стараюсь — сам не знаю.
Правда, кажется, вы не очень удивитесь. Вы все равно уже знаете, в чем цель экспедиции «ЕГ-54», только, наверное, еще не догадались. Вы видели заголовки в газетах, вы зевали, когда смотрели репортажи о ней в ожидании мультиков, вы, возможно, даже видели меня, если именно в этот миг не отвернулись, чтобы достать из холодильника лимонад. Да, вы все уже знаете — все, кроме некоторых мелочей, которые все меняют.
Начнем с того, что вам неизвестно, каково это — тихо-мирно складывать самолетик и вдруг на обороте бумажки прочитать, что участвуешь в полете, который продлится пятьдесят лет. Задумайтесь. Если вам, как и мне, в этот момент десять лет, значит, когда вы снова увидите дом, вам уже будет пора на пенсию. Пятьдесят лет. Мама превратится в крошечную старушку. Роло станет дедушкой. Артуру надоест играть в «Нашествие землян».
Погодите-погодите, скажете вы себе. Я тут столько торчать не буду. Я безбилетник, а не звездолетчик. Когда меня найдут, то вернутся на Омикрон, и я окажусь дома меньше чем через неделю. Сказать-то вы скажете, только скоро передумаете. Вскоре вы начнете читать и другие записи на бумаге, которую запихнули в задний карман вчера вечером, в той, другой, счастливой жизни, и обнаружите, что во время ультраважной экспедиции звездолет не поворачивает назад ни при каких обстоятельствах. Он летит все вперед и вперед, пока не достигнет цели. Тогда и только тогда он развернется и на всех парах помчится к ближайшему космопорту.