— Костя! — услыхал Тополь и очнулся. В руке был PDA, не наручный, ручной. Откуда он у Тополя? Какой сейчас год?
— Костя! — снова позвали его, и Тополь пришёл в себя.
— Оле… — Он закашлялся. — Олегыч, я тут, всё в порядке. Стойте, где стоите.
— Костя, да два часа тебя нет уже!
Осознав эти слова Клубина, Тополь уронил прибор в ящик.
Так. Вот так вот. «Перед выходом проверь — не сошёл ли ты с ума.
Если всё-таки вышел — значит, точно сошёл».
Старая мудрость. Писанная даже не кровью.
Кровавой мозговой жижей.
На фаянсовых плитках подземных этажей Станции.
Невыводимо.
Глава 5
ТОПОЛЬ РАЗОРУЖАЕТСЯ ПЕРЕД ПАРТИЕЙ
Sleeping very soundly on a Thursday morning.
I been dreaming I was Al Capone.
There's a rumor going round,
Gotta clear outta town.
Yeah, I'm smelling like a dry fish bone.
Here come the law.
Gonna break down the door.
Gonna carry me away once more.
Never, I never, I never want it anymore.
Gotta get away from this stone cold floor!
Crazy… Stone cold crazy, you know…
Queen
— Так-то физически, как трекер на выходе, я себя полностью контролировал, конечно. То есть сознание выпадало, если только я на чём-то отвлечённом концентрировался. Причём, дырки, что оставались в памяти, я потом уже прекрасно сознавал.
В общем, лечению подлежало ещё, кабы я согласился.
— Очень смешно.
— Да вам-то что, инспектор? Вы слушайте. Я ведомых после моей мозговой менопаузы успокаивал довольно долго — даже Олегыч был почти в истерике, уж не знаю, чего его так разобрало… да что тут знать-то? И вернуться им было нельзя, хоть до «контрольки» там вроде и рукой подать, шагов триста… но идти-то эти триста шагов по Матушке, а по Матушке назад не ходят… и что-то у них там с Фухой слово за слово таки произошло. В общем, меня они чуть не расцеловали. Олегыч, значит, в спокойной такой, безнадёжной истерике, а Серёжа совершенно был в бешенстве, пришлось уже с ними втроём обратно к сундуку для мертвецов сходить, попить водички. Высосали канистру досуха. Я тоже глотнул, знаете, редко себе позволяю, но тут было надо.
И опять я забыл положить что-нибудь в сундук на счастье. Всегда забываю, всегда искренне. Добрая традиция, как сказал бы писатель. Значит, суждено мне было вернуться.
Ладно, мало ли я видал истерик у ведомых. Одному по роже, второму по яйцам, третьей, например, сказать: «Тушь же течёт, дура», — между прочим, действует безотказно. У этих истерика была такая… взрослая. Спецкостюмы напялили, в шлемах, оружие наготове. Руки трясутся, да, и шлемами этими мне чуть нос не расквасили, когда обнимать лезли. Глотнули воды — успокоились. Не в них дело, словом. Ладно, проехали на первой. Сидим, ждём рассвета.