«Только теперь все это совершенно неважно, — сказала я себе. — Я просто погуляю по Парижу — и в посольство, пока не произошло чего-нибудь экстраординарного». Однако сначала я купила в супермаркете готовый сэндвич с тунцом, помидорами и зеленью. Он съел еще полтора евро из моего скромного бюджета, но зато теперь я не чувствовала голода.
Я сделала круг по центру, как губка, впитывая в себя окружающую красоту, и мало-помалу почувствовала, как начинаю успокаиваться. Огорчало только то, что у меня не было фотоаппарата. Чего бы я ни отдала, чтобы оказаться в эти мгновения одной из миллионов обыкновенных туристов, которые посещают Париж!
По набережной мимо зеленых лотков букинистов я двинулась по направлению к Эйфелевой башне, но там было слишком много народу, и на подъемники стояла громадная очередь. Я ушла в сторону, с сожалением оставив башню позади, и тут меня обогнал туристический автобус. Возле довольно скромной гостиницы (да, Париж — не Москва, и там в центре можно найти отельчики за вполне приемлемые деньги) автобус остановился, из него вышла совсем юная девушка-гид, которую облепила толпа горластых туристов. По их специфическому английскому произношению я тотчас же признала в них американцев.
Шофер открыл багажное отделение, и вмиг тротуар был заставлен чемоданами и сумками, которые тащили такие же, как я, пленники парижской мечты. Я остановилась, ожидая, когда они разберут вещи и можно будет пройти дальше, но туристы не спешили войти в гостиницу. Их гид, которая минуту назад прошла туда, показалась в дверях, сопровождаемая немолодой дамой-администратором. Девушка махала руками и делала какие-то жесты, дама улыбалась с видом полного непонимания.
– Twelve rooms, — простонала гид, — twelve![7]
Она попыталась начертить в воздухе двенадцать, но у нее получилось что-то непонятное.
– Combien?[8] — переспросила дама с типичной певуче-восходящей парижской интонацией.
Мне стало ясно, что девушка-гид, наверное, только недавно вышла на работу и вдобавок ко всему не говорит по-французски, а дама не говорит по-английски. Впрочем, даже те французы, которые знают английский, говорят так, что лучше бы им было этого не делать.
– Elle dit, douze numeros, — перевела я, потому что мне надоело стоять на тротуаре. — Douze.
– О!
И обе, девушка и администраторша, мигом вцепились в меня.
– Но они забронировали только десять номеров! — говорила дама.
– Произошла какая-то ошибка… В этой гостинице должно быть двенадцать номеров! — твердила гид. — Я могу позвонить представителю нашей фирмы…
Она принялась разбирать бумаги, которые были у нее на руках, и показывать их мне, а затем — даме, не говорившей по-английски. И тут мне пришла в голову одна заманчивая идея.