Миртиль поморщился. Было похоже, что у них отнимают дело. Правда, непонятно, почему вдруг такая спешка и все эти вызовы на ковер. С ними явно можно было подождать.
С первого же взгляда на шефа Миртиль заметил, что он нервничает. Кроме него, в кабинете сидел какой-то тип с бритым черепом, смахивающий не то на сутенера, не то на психа.
– Прошу, — сказал Бертье. — Инспектор Миртиль, инспектор Клеман. Э… месье Саразен.
Бритый сутенер поглядел на протянутую руку Миртиля, потом с наглым прищуром ему в лицо. Миртиля было нелегко вывести из себя, но он все же вспыхнул. Задело его и то, что Саразен даже не потрудился подняться при их появлении. Молодой инспектор пододвинул к себе стул, сел и вопросительно посмотрел на начальника. Клеман, которому явно было неловко, остался стоять.
– Итак? — спокойно сказал Миртиль.
Бертье заерзал на месте. Про него говорили, что он чиновник до мозга костей, но своих людей в обиду не дает. Несмотря на это и на другие хорошие черты, его не любили, и он прекрасно отдавал себе в этом отчет. У него было широкое маловыразительное лицо, узкий рот, аккуратная стрижка. Когда он бывал не в настроении, то немного смахивал на надутую жабу, когда случалось наоборот — на обыкновенного чиновника пятидесяти четырех лет от роду.
– Что вам известно о Веронике Ферреро? — в лоб спросил сутенер, сузив глаза.
– Ничего, — убийственно вежливо отвечал Миртиль, — кроме того что вы — ее лучший друг.
Клеман кашлянул в кулак, чтобы скрыть усмешку. Бертье посерел так, словно только что обнаружил, что уселся на дикобраза, страдающего особо опасной формой бешенства.
– Давайте без колкостей, господа, — плаксиво сказал он. — Господин Саразен хочет знать, имели ли вы дело с этой особой, и если да, то при каких обстоятельствах.
– Не имел и ни при каких, — отвечал Миртиль спокойно. — А в чем, собственно, дело?
Саразен забарабанил пальцами по столу. Он знал таких людей — если они упрутся, то будут стоять на своем до конца.
– Ладно, — махнул он Бертье. — Покажите ему.
Бертье с облегчением вздохнул и протянул Миртилю через стол какой-то документ. Это был замызганный испанский паспорт. Миртиль открыл его, и его светлые брови поползли вверх.
– Это еще не самое интересное, — заметил Саразен. — Листайте дальше, там есть приписка лично для вас.
Он со злорадством наблюдал, как недоумение на лице Миртиля все возрастает.
– Где вы это нашли? — наконец спросил блондин.
– О, — вкрадчиво сказал Саразен, — это целая история. В одном нищем квартале, где вы, господин комиссар, — он сверкнул глазами в сторону Бертье, — наверняка никогда не бывали, в замызганном доме, в довольно убогой квартире жили-были… — он залихватски прищелкнул пальцами и многозначительно блеснул глазами — один труп и один полутруп. Возле последнего и лежал этот паспорт.