Нет, и на сей раз фортуна не поворачивается лицом к Паулю Кубису. Выигрывают, как и следовало ожидать, Шульц и Вернер. Коккенмюллер с кислой миной кладёт свою часть проигрыша, 315 марок, на стол, а Паулю приходится отвести этого скрягу Шульца в угол и просить подождать до завтра. Шульц очень сухо и официально отвечает согласием подождать до двенадцати дня, поскольку у него завтра тоже есть платежи чести. Слово «чести» он произносит с таким нажимом, что Пауль Кубис понимает – без скандала не обойтись, если он не заплатит проигрыш своевременно.
Чтобы скрыть от присутствующих своё дурное настроение, Пауль задерживается в зале и распивает бутылку коньяка с Гольдрингом и Вернером. Шульц, конечно, сразу скрылся, чтобы не платить за коньяк. Но Вернер ведёт себя, как настоящий офицер. Он угощает всех, кто подходит к их столику. Потом Гольдринг заказывает две бутылки шампанского и они все стоя пьют прощальную. К концу вечера в голове у Пауля очень шумит, и он даже не помнит, как доплёлся до своей комнаты. Собственно говоря, это хорошо, он сразу заснул и не терзался мыслью, где взять деньги, чтобы расплатиться с Шульцем.
Проснулся Пауль Кубис с тяжёлой головой, подсознательно чувствуя, что его ждёт какая-то неприятность. Сразу он даже не сообразил в чём дело и, лишь умывшись и сев завтракать, вспомнил: Шульц. Со всяким другим дело можно было уладить только не с этой тучной бестией. Тоже мне! Платежи «чести»! Разве он знает, что такое честь?
В штаб Кубис пришёл нарочно раньше, надеясь встретить кого-нибудь и перехватить хоть часть нужной ему суммы. Но у Коккенмюллера нашлось в кармане лишь двадцать марок. Не идти же одалживать к оберсту или генералу.
Из своего кабинета Пауль попробовал позвонить двум–трём приятелям, хотя заранее знал, что денег ни у кого нет, все уже успели всё пропить и проиграть. «Эх, будь что будет!» – решил, наконец, Кубис и, разложив бумаги, собрался приняться за работу.
Лёгкий стук в дверь заставил его вздрогнуть. «Неужели Шульц?» – мелькнула мысль. Но, взглянув на часы, Пауль с облегчением вздохнул: только десять.
– Одну минутку, – громко крикнул он и, подойдя к обитой жестью двери, открыл автоматический замок.
В коридоре стоял лейтенант Гольдринг.
– Заходите, заходите, барон! – искренне обрадовался Кубис. – Как странно, именно сию минуту я подумал, что вы можете мне помочь в одном деле.
– К вашим услугам. Тем более, что и у меня к вам есть дело, скорее – небольшая просьба.
Пригласив гостя сесть, гауптман опустился в кресло у письменного стола, небрежно отодвинув в сторону кипу бумаг.