Тора удивилась:
— Умел концентрироваться? Гуннар считает, что Гаральд никак не мог сосредоточиться на чем-то одном.
Торбьёрн хмыкнул.
— Гуннар — педант, человек старой школы. Он требует, чтобы студенты ни на шаг не отступали от утвержденного плана. Гаральд же принадлежал к тому типу, что предпочитаю я. В исследовании ему было любопытно, а что, образно говоря, за поворотом, в переулках. Это, так сказать, петляющий путь. Никогда не знаешь, куда он заведет, и времени он занимает больше, но иногда приносит неожиданные плоды.
— Значит, Гаральд не собирался менять тему диссертации, как утверждает Гуннар? — спросил Маттиас.
— И не думал, — ответил Торбьёрн. — Гуннар во всем видит конец света и всех подозревает. Наверняка он просто хотел, чтобы Гаральд как можно скорее завершил диссертацию, а не превратился в вечного студента, каких в университете десятки. А произошло, увы, наоборот.
— Вы не против немного рассказать об исследованиях Гаральда? — попросила Тора. — Мы хотим понять, не связана ли эта смерть с его интересом к черной магии.
Чудесные брови Торбьёрна взлетели.
— Вы серьезно?
Тора и Маттиас закивали.
— Не может быть… Трудно представить, что история может кого-то так взволновать, что он пойдет из-за нее на убийство. Что же касается научных интересов Гаральда, то он занимался сравнением охоты на ведьм в Исландии и на континенте. Как известно, за колдовство в Европе повсеместно сжигали женщин, а вот в Исландии — по преимуществу мужчин. Это было отправной точкой исследований Гаральда. Он приехал сюда с хорошим знанием исторических реалий по другим странам, а здесь сосредоточился на изучении исландских первоисточников и, соответственно, общей истории этого периода. На мой взгляд, к тому моменту, когда его убили, он уже прошел значительную часть пути.
— А в чем заключался этот путь? — спросил Маттиас.
Торбьёрн задумался, припоминая.
— Ну, сначала он увлекся епископом Йоуном Арасоном, особенно тем фактом, что епископ привез в Исландию первый печатный станок. Скажу откровенно, я никак не мог взять в толк, каким образом Гаральд связывает это событие с преследованием ведьм, однако не мешал ему идти дальше. Затем он неожиданно оставил этот аспект и переключился на епископа Бриньольва Свейнссона.
— Свейнссон поощрял охоту на ведьм? — спросила Тора.
— Не совсем так, — ответил Торбьёрн. — Считается даже, что в отношении всякого рода преследований он проводил мягкую политику и даже спас от сожжения на костре скаульхольтских школяров, у которых обнаружили колдовскую десть — сборник заклинаний. Однако при ближайшем рассмотрении выясняется, что это необоснованная точка зрения. Например, епископ ничего не сделал для обуздания своего родственника, Паудля из Селаурдалура, одного из самых ярых гонителей ведьм. Когда заподозрили, что вспышка заболевания на ферме Паудля вызвана колдовством, то сожгли семерых мужчин.